В общей толпе он вышел на перрон, огляделся. Вокзал меньше ижорского, но кирпичный, основательный, и перрон залит асфальтом. Теперь куда? Теперь в Комитет. Где же он тут? Проходя мимо вокзала, Андрей посмотрел на часы. Одиннадцать ноль пять. Ну, вперёд и не оглядываясь.
С утра было пасмурно, шёл дождь, и, собираясь на работу, Эркин надел непромокаемую куртку. Тёплую подстёжку Женя уже убрала в кладовку, как и вкладыши в сапоги, и теперь озабоченно смотрела, как Эркин заворачивает свои учебники и тетради в целлофановый пакет, чтобы они не намокли.
– Может, подденешь пуловер?
– Нет, Женя, тепло, – Эркин улыбнулся. – Вот увидишь, к полудню разойдётся.
Женя поцеловала его, и он ушёл. И вот удивительно: говорил наобум и угадал. Дождь закончился быстро – роба даже промокнуть не успела. Тучи поредели, и выглянуло солнце. К обеду мокрый двор уже высох, а от их курток валил пар.
– Мороз, вон те ещё.
– Понял.
Серые высокие, в его рост, контейнеры, белые и красные буквы, цифры и знаки, привычные движения. Работа несложная, он давно, работая, думает о своём или треплется с остальными.
– Привет, готово?
– Привет, старшо́го спроси.
Водители грузовиков и машинисты маневровых паровозиков, – кого по имени, кого в лицо, но он знает почти всех.
На обед Эркин пошёл с Колькой. Договорились, что Колька опять купит не колотых, а то и не пиленых дров, а то зимние уже кончаются, а запас должон быть.
– Дрова как патроны, мало и очень мало, а много, – Колька хмыкает, – их не бывает. Всегда раньше нужного кончаются.
– Запас карман не тянет, – кивает Лютыч.
– А с кроликами решил? – Эркин отодвинул пустую тарелку из-под щей и взялся за кашу с мясом.
– Крольчатник сначала надо сделать, – Колька усмехнулся. – А я с огородом не развяжусь никак.
– Были б чертежи, – задумчиво сказал Эркин.
– И деньги, – закончил за него Колька. – Абы что по дешёвке купить, так они прожрут больше, чем дадут. Ладно. В субботу курятник буду ладить.
– Приду, – сразу кивнул Эркин.
Колька улыбнулся.
– И своих бери. Поработаем, потом посидим…
– Алиса в субботу на занятиях, она и так из-за маёвки пропустила.
– Ну, школа – святое дело, – с необидной насмешкой хмыкнул Колька.
Серьёзное отношение Эркина к школе многих в бригаде удивляло и смешило. Но подтрунивали, а не насмешничали, и Эркин терпел. Так ведь это над всеми. А над Миняем смеются, что он из квартиры избу хочет делать, и что Петря со своей девчонкой из-за орехов, в меду варённых, поссорился: принёс на свиданку угощение, да сам все и слопал, да мало ли… у каждого найдётся.
Доев, встали из-за стола и не спеша, отдыхая на ходу, чтобы как надо улеглось, пошли на двор. Спускаясь с крыльца, разминулись с бригадой Сеньчина. Маленький Филин шёл со своими, а их старший всё злился на Эркина за кулачный бой и проходил, отвернувшись, так что Маленький Филин ограничился кивком, и Эркин ответил ему тем же, чтобы не подставлять парня. Колька покосился, но промолчал. А потом спросил:
– А в этом Центре твою чему учат?
– Всему понемногу, – охотно ответил Эркин. – Подготовка к школе и общее развитие. И поют, и танцуют, и рисуют, ну, и… много чего.
– Понятно, – кивнул Колька. – С пяти берут? А то думаю Колобка пристроить.
– Вообще-то с пяти, но и четырёхлетки есть, слышал.
– Значит, пусть ещё годок дома посидит, – решил Колька и ухмыльнулся. – Головастый чертёнок. Его Сёма в шашки учит играть, так на лету хватает. Твоя играет?
– Нет, – улыбнулся Эркин. – Она в лото здорово, знаешь, цифры накрывать.
– Ага, – Колька на секунду задумался и кивнул своим мыслям.
Эркин догадался, что он прикидывал, сможет ли Семён играть в лото.
– Ладно, – тряхнул головой Колька.
О Колобке и Семёне Колька говорил только с Эркином. Видимо, как понимал Эркин, не то стесняется, не то стыдится… и то, ведь не всякого в душу к себе пустишь.
Ряха опять чего-то трепал, и собравшиеся вокруг дружно ржали. Эркин с Колькой тоже подошли. Послушать и поржать, пока сигнала не дали.
В Комитете уже привычная картина: канцелярские столы и шкафы, за столами женщины, немолодые, в основном, двое мужчин, один в штатском, другой – в полувоенном. Все заняты своими делами, копаются в бумагах. Но Андрея встретили достаточно приветливо.
– Транзит, конечная?
– Конечная.
Андрей отдал свои бумаги и плотно сел на стул, ожидая решения своей участи.