– Всё, Эркин, Андрей, за стол, – скомандовала Женя.
– Да, я сейчас, Женя, – Эркин как-то виновато улыбнулся и показал ей свои руки. – Только руки вымою.
Войдя в ванную, Эркин тщательно закрыл за собой дверь и щёлкнул задвижкой, будто собирался мыться. Всё, вот теперь он один. Можно перевести дыхание и… Андрей жив! Нет, этого не может быть, нет! Он спит и видит сон, Андрея убили, сожгли, его похоронили, со священником, справили дважды поминки, всё как положено, а он пришёл. И это не мертвяк, мертвяки приходят по ночам, они холодные, а Андрей тёплый, живой… Но этого же не может быть.
– Эркин, ты не утонул? – вернул его в реальность голос Жени.
– Да, иду.
Он с размаху плеснул себе в лицо пригоршню холодной воды, наскоро промокнул её полотенцем и вышел.
Андрей, по-прежнему в его халате, сидит на том же месте, Женя разливает чай, горка бутербродов, печенье в вазочке… Пытливый взгляд серо-голубых глаз Андрея, встревоженное лицо Жени… Эркин заставил себя улыбнуться.
– Я даже испугался поначалу, – он сел и придвинул к себе чашку. – Решил, что всё. Крыша съехала.
Андрей понимающе кивнул.
– Ничего. Главное – что мы встретились.
– Да, – Эркин глотнул горячего чая и начал есть.
– Как же так получилось, Андрюша? – Женя видела, что Эркин уже становится прежним. – Нам сказали, что тебя убили.
– Ранили меня, – что сказать Андрей продумал ещё в лагере и теперь говорил уверенно. – Ну, нашлись добрые люди, подобрали, выходили. Ну, как оклемался, пошёл в комендатуру. Виза просрочена, и стал я по новой визу ждать, – и быстро, чтоб не спросили о том, почему не давал о себе знать. – А кто сказал, что меня убили? – и разговор перевести, и узнать, кто его с Найфом в тот вечер видел.
Женя и Эркин ответили одновременно.
– Алиса.
– Что?! – изумился Андрей. – Как это?
Алиски там быть не могло, это он точно помнил.
– Расскажи, Эркин, – попросила Женя, грея вдруг похолодевшие ладони о заварочный чайник.
Эркин кивнул.
– Я в Цветном был, мы завал сделали, а свора в Цветной лезла. Ну, а когда затихло, – рассказывал Эркин, как и раньше: очень точно и обстоятельно.
Выслушав его, Андрей даже присвистнул.
– Ну, дела-а. Так кого ж вместо меня в землю положили?
– Не знаю, – виновато ответил Эркин. – Их, сгоревших, мне рассказывали, шестеро было. Ни одного не опознали.
– Ну, – Андрей дёрнул углом рта, – ну, вечная им память, бедолагам.
Опять наступила тишина, и прервала её Женя, решительно перейдя от прошлого к будущему.
– Так. Завтра я отпрошусь, и мы пойдём всё купим, а сегодня будете спать вместе, а я к Алисе пойду.
Она распоряжалась с таким безапелляционным напором, что о сопротивлении и помыслить было нельзя. Да они и не сопротивлялись. Эркин всё ещё не вышел из оцепенения, а Андрею стало как-то всё равно. Он даже не разглядел спальню, сразу полез под одеяло. Эркин забрал халат и ушёл в ванную, погасив по дороге свет.
В ванной, прежде чем повесить халат на обычное место, он вдруг зарылся в него лицом и ощутил слабый, еле заметный, забиваемый запахом мыла памятный с перегона, с той ночи в Мышеловке, запах Андрея. Значит, это он. От мертвяка пахнет смертью, а этот запах живой.
– Эркин, – тихо позвали его из-за двери, – это я.
– Да, Женя, – Эркин быстро открыл задвижку, впустив Женю. – Что?
– Ничего, – Женя быстро обняла его, погладила по голове. – Что с тобой, Эркин?
– Нет, ничего, я… я просто растерялся. Его же убили, а он пришёл.
– Ну, ты же слышал, был ранен, отлёживался, знаешь, сколько таких случаев на войне бывало, а это тоже была война, – убеждённо говорила Женя.
Эркин слушал не так её слова, как голос. И Женя, почувствовав это, всё шептала и шептала, гладя, успокаивая его.
– Ну вот, ты помойся и ложись, тебе на работу завтра, в первую, ну же, Эркин, всё, милый, и… и я ничего не сказала ему… о профессоре, скажи ты, ладно?
Когда Женя ушла, Эркин быстро и без особого вкуса вымылся и, накинув халат, прошёл в спальню. Тихо, темно и ровное сонное дыхание. Не Жени, но тоже знакомое. Эркин привычно сбросил халат на пуф и лёг.
Андрей, как и когда-то, завернулся, закутался в одеяло и, когда Эркин потянул на себя угол, проснулся.
– Кто?
Страх в голосе Андрея не удивил, а наоборот – успокоил Эркин.
– Это я. Поздно уже, спи.