Борис заканчивал умывание, когда от палатки начальника донеслось его имя:
- Карцев, к Василию Федоровичу!
Итак, очевидно, спорившие не договорились. Но Борису и в голову не пришло, что означал этот вызов для ближайших событий в его жизни. Он наклонился у входа в палатку, вглядываясь в полумрак, откуда доносился густой голос Василия Федоровича.
- ...Вы поймите, что у нас научная экспедиция... с важным заданием... Все люди на счету... Каждый занят своим делом...
Карцев плохо различал его собеседницу, так как она сидела спиной к входу. Он увидел только пышные, темные волосы, широкие плечи и загорелую руку на дощатом столе.
- Нет, вы поймите, если вы апеллируете к интересам науки... - возразила женщина, прерывая Василия Федоровича. - Речь идет о судьбе двух ученых... Может быть, об их жизни и смерти...
Карцев вошел в палатку, видя, что спорящие его не замечают.
- Ну, вот и Борис Николаевич, - сказал начальник с заметным облегчением в голосе.
Женщина быстро повернула голову. Полоска света из щели в потолке палатки мелькнула по загорелому лицу, обрисовав на мгновение темные глаза, отчетливо очерченный яркий рот, блеснувший белыми зубами.
- Женя Самай... - сказал Карцев, ошеломленный.
- Я, - ответила девушка спокойно, внимательно всматриваясь в Бориса. Карцев? Я бы вас не узнала.
Как и тогда, рукопожатие девушки было деловито крепким и кратким. Борис опустился рядом с ней на табурет.
- Вы знакомы? - спросил Василий Федорович с удивлением.
- Да, встречались... - с легким замешательством ответил Борис. - Но мне никогда бы и в голову не пришло, что мы сможем встретиться еще раз... И где?.. На овечьих пастбищах. На высоте в две тысячи метров...
- Почему же? - отозвалась Женя. - Разве вы не знаете, где вы находитесь?
- Ну, положим, отроги Тянь-Шаня это не Арбат, чтобы рассчитывать на встречу со знакомыми.
- Да, но если вы разбили лагерь в десяти километрах от ущелья Батырлар-джол...
- Что вы говорите!
Брови девушки взметнулись вверх. Она посмотрела на Бориса с насмешливым сожалением:
- Неужели вы этого не знали?
- Не приходило в голову, - сказал Карцев и вдруг вспомнил...
Это и было то, что со вчерашнего вечера засело у него в голове. Молнией мелькнуло - синий карандаш Василия Федоровича, жирной полосой прочертивший последние километры их маршрута. Путь замыкался в долине одного из притоков Нарыма. Да, они приближались к тем местам, где Борису Карцеву выпал случай пережить самые удивительные события в его жизни. Правда, отряд остановился на восточных склонах гор, в то время как ущелье Батырлар-джол прорезало хребет с юга. Это, очевидно, и было причиной того бессознательного странного волнения, овладевшего им, когда он рассматривал карту.
- Вот, такие дела, - сказал Василий Федорович, откидываясь своим плотным телом назад, чтобы видеть одновременно обоих. - Товарищ просит помощи!.. А мы не имеем возможности ее оказать, к нашему крайнему сожалению.
- Нет, вы имеете эту возможность, - упрямо возразила девушка, сдвинув, тонкие полукруги бровей, - и вы ее окажете...
- В чем дело, Женя? - спросил тихо Карцев.
- Павел и Григорий Степанович пять дней назад пошли в горы, чтобы проникнуть в долину Батырлар-джол с востока, минуя ущелье... Они собирались вернуться через день-два, и до сих пор их нет.
- И вы хотели бы...
- Чтобы из вашей группы со мной отправились три человека на поиски, твердо ответила Женя, прямо смотря Борису в глаза. - У вас среди врачей найдутся альпинисты. Как только я услышала, что вы расположились лагерем здесь поблизости, я немедленно направилась сюда.
- И совершенно напрасно! - загудел недовольным голосом Василий Федорович. - Мы занимаемся важным делом... спешим закончить работы... И если бы в самом деле вы были совсем беспомощной... но ведь у вас есть свой отряд. Вы сами сказали, что тринадцать человек.
Борис перевел глаза на Женю.
- Я же вам объясняла, - сказала она с раздражением, - что для такого перехода там нет подходящих людей, иначе бы наши товарищи не отправились вдвоем.
Василий Федорович сердито откашлялся.
- Ну, мне об этих переходах судить трудно. Правда я думал, что монбланов и эльбрусов здесь нет.. Но вот вам наш альпинист... Объясните ей, Борис Николаевич.
- Я полагаю, - твердо сказал Карцев, - что если люди в горах попали в беду, мы обязаны помочь.
- Вот вам, здравствуйте!-развел руками Василий Федорович. - Какими же реальными возможностями мы обладаем?
- Мои помощники - оба альпинисты. Правда,они не врачи а зоологи, но из врачей тоже можно найти охотника.
Василий Федорович встал, вытирая платком шею и лоб, блестящий от пота.
- Ну, собирайте людей, Карцев. Только смотрите, сами там не сплошайте!
3.
ПАВЕЛ положил пятый камень рядом с четырьмя голышами, лежащими ровным рядом на берегу, над водой. Наступило пятое утро этой фантастической жизни - на крошечном клочке суши, на островке, в окружении вод заколдованного озера.
Ежась от холода, Павел осмотрелся по сторонам. Над водой в косых лучах восходящего солнца дрожал розовый туман, ровной полосой закрывавший подножия далеких гор восточного берега. Слева сквозь туман просвечивал - совсем близко! - северный берег. Справа тянулась полоса мелководья, из которой, как пальмы, вздымались мощные стволы гигантских тростников.
- Дьявольская ловушка! - пробормотал сквозь зубы Павел, спускаясь по каменистому обрыву.
Темнела вода, чуть поблескивая тяжелыми, свинцовыми отблесками зари. Стволы тростников уходили в мрачную, непроницаемую черноту. Павел осторожно опустил кончик ботинка в воду.
Кусая губы от злобы, он выждал, пока нога сквозь кожу ботинка не ощутила легкого удара. Тогда резким рывком он выбросил ногу на берег, сморщив лицо гримасой отвращения. В воздухе мелькнуло длинное полупрозрачное тело странного существа и шлепнулось на землю. Павел придавил его ногой, с омерзением разглядывая панцырь утолщенной головы с темными, неподвижными бусинками глаз и длинными серповидными челюстями, впившимися в кожу ботинка. Вытянутое, расчлененное тело извивалось и дергалось, пытаясь освободиться от придавившей ноги.
- Черт тебя возьми, - сказал Павел, растаптывая отвратительное существо с таким ожесточением, словно бы ему привелось уничтожить самого ненавистного врага.
Это был ежедневный ритуал, бессмысленный и бесполезный, - ловля и уничтожение неистребимого противника.
Туман рассеивался. Павел продолжал всматриваться в поверхность воды. Гладь озера застыла в безмолвии и неподвижности. Луч солнца скользнул по зеркалу воды. И сейчас же, словно вспаханная невидимым плугом борозда, по воде пробежала узкая полоса, от которой по сторонам пошли невысокие, тяжелые волны.
Борозда стремительно приближалась.
- Гадина! - пробормотал Павел, смотря на нее исподлобья.
Он нагнулся, поднял камень, швырнул в воду. На солнце блеснул фонтан ослепительных брызг. Полоса изогнулась тупым углом. Из воды мотнулся огромный черный раздвоенный хвост, и пятиметровое тело, внезапно обрисовавшееся силуэтом чудовищной рыбы ушло в глубину.
- Опять забавляешься? - услышал Павел бодрый голос Петренко. - Доброе утро, дружище!
- Ничего доброго не вижу, - отозвался Павел не оборачиваясь. - По-моему здесь не один, а несколько этих крокодилов. Они стали шнырять здесь беспрерывно.
Петренко подходил, с трудом ковыляя. На загорелом лице, припухшем от сна, топорщились рыжеватые, растрепанные усы. Однако, не смотря на легкие гримасы, подергивавшие лицо при каждом шаге, глаза его лучились бодростью и оживлением.
- Необходимо что-то предпринимать, - поднялся Павел ему навстречу. Как твоя нога, Григорий?
- Немного лучше, - поморщился Петренко. - Но ходить толком все еще не могу.
Павел помолчал, машинально ковыряя каблуком каменистую почву.
-А я все-таки думаю, что надо попробовать прорваться, - сказал он, глядя себе под ноги.
- Как прорваться? Каким путем?
- А тем же, которым нас сюда занесло.
- Вброд?
-Да.
- Ты с ума сошел! Чтобы тебя сожрали эти.. чудовища прежде чем ты сделаешь десять шагов?