Однако дождь лил и лил, без малейшего просвета. К полудню, отрезав себе и Ирине еще по ломтю, Борис решился:
— Ты подожди, а я осмотрюсь.
— Ты куда? — попыталась удержать его сестренка, но Боря поднялся и выскочил наружу.
Он пропадал около получаса и вернулся с полной пригоршней мелких сыроежек и белых грибов.
— Теперь не пропадем, малышка! — радостно выдохнул мальчишка. — Колосовики пошли!
Паренек подхватил корзинку и снова исчез в дождевых струях.
Вечером они с наслаждением объедались сытной мягкой плотью, набивая животы свежими ароматными грибами. Да, сырыми — но ведь сыроежки потому так и называются, что их можно без опаски кушать прямо там, где нашел. Не пирог, конечно, но и не отравишься.
Через день небо наконец-то прояснилось, и брат с сестрой смогли покинуть свое убежище и вернуться на дорогу. Однако их радость длилась недолго — к концу дня дождь заморосил снова, и дети опять свернули в лес, спеша укрыться, пока снова не промокли. Нашли ель, забрались под лапы — и Боря торопливо разделся.
— Ты чего?! — удивилась девочка.
— Я же не могу оставить свою сестренку голодной! — хмыкнул паренек, забирая корзинку, и опустил на Ирину тяжелую еловую ветку.
Он вернулся в сумерках, с тяжелой корзиной, полной еды. Не самой вкусной, однообразной, но зато сытной. Дети уселись плечом к плечу, поджав ноги, и стали на ощупь выбирать грибы. А затем, завернувшись в тулуп, прижались спинами друг к другу.
— Как хорошо, когда мы вместе, Боря, — прошептала Ира. — Я с тобой везде как дома.
— Ты же моя сестра, — тихо ответил паренек. — Я тебя никогда в обиду не дам!
Погода спутала все планы — путники опять перестали понимать, сколько они прошли и как далеко от Сергиева Посада находятся. К тому же дождь то прекращался, то начинался снова, вынуждая искать укрытие. Лес, как назло, вскоре отступил куда-то вдаль, и вдоль дороги тянулась лишь узкая полоска орешника, за которой лежали поля и луга. Да еще встречались время от времени деревеньки из двух-трех дворов.
Новым вечером, не зная, куда податься, дети пробрались в один из таких дворов и спрятались в пустующем пока еще овине. Но, вестимо, неудачно — вскоре из дома вышел мужик в длинной полотняной рубахе, прямым ходом направился к овину и заглянул в дверь. Помолчал, глядя голубыми глазами на незваных гостей и задумчиво поглаживая короткую бородку.
— У тебя работы какой-нибудь не найдется, хозяин? — не выдержав этого взгляда, спросил Борис.
Мужик вздохнул, развернулся и ушел.
— Бежим? — тихо спросила Ира.
— Вроде как не погнал… — неуверенно ответил паренек.
Послышались шаги. Хозяин вошел в овин, кинул в корзину большую краюху хлеба, высыпал в нее десяток клубней репы и так же молча ушел.
Дети жадно схватились за еду. После долгого грибного однообразия хлеб и репа показались им самым настоящим лакомством.
— Когда мы вырастем, Боря, то никогда не станем голодать, — неожиданно прошептала Ирина. — Я стану кормить тебя каждый день самыми разными яствами! Рыбой, пирогами, жарким, сластями, изюмом, медом и курагой. Чем только пожелаешь и сколько захочешь!
— Почему ты меня, а не я тебя? — не понял паренек.
— Я девочка, я вырасту хозяйкой! Я стану готовить и следить за погребами и амбарами.
— Когда ты вырастешь, то станешь чьей-то женой, — вздохнул Борис. — У меня же, мыслю, будет другая семья и другой дом.
— Нет, это неправильно! — схватила его за руку сестра. — Мы никогда не расстанемся, мы всегда будем вместе! Ты же обещал!
— Мы останемся рядом, — после небольшой заминки ответил паренек. — И каждый день станем вкусно кушать за общим столом.
— Поклянись! Поклянись, что мы никогда не расстанемся!
— Мы не расстанемся, Иришка, — крепко обнял ее Борис. — Никогда. Клянусь небесами!
С рассветом они снова вышли на дорогу и к середине дня добрались-таки до Сергиева Посада, издалека известившего о себе звонким колокольным перезвоном, невероятной высоты белой колокольней и небесно-синими куполами с золотыми звездами.
Впрочем, красота здешней обители детей особо не интересовала. Увидев на улице благообразную женщину в сине-зеленом цветастом платке и в сарафане с синей вышивкой, несущую тяжелую корзину с кожаными рулонами, Борис повернул к ней, уважительно поклонился:
— Доброго тебе дня, матушка, и хорошей погоды! Не подскажешь усталым путникам, как нам найти дорогу на Александровскую слободу?
— И тебе удачи, отрок. — Женщина, остановившись, опустила корзину, перевела дух. — Тракт до слободы найти несложно. Перед вратами в обитель россох будет, часовня на нем стоит. Прямой путь до Калязина лежит, а правая дорога аккурат к Александровской слободе и выведет.