Старшины не было видно, видимо, он пошел к начальству докладывать, на что еще годимся. Я же пока устроил карабин так, чтобы народ его не видел, и мешком привалил, и приклад травою присыпал. Неплохо было бы глянуть, сколько там осталось в магазине. Подсумка у убитого не было, а по карманам я не шарил. Да хоть полон магазин, хоть нет, а еще бы патронов не помешало. Так, глядишь, карабин при мне останется. И как бы нас в пехоту после потери орудий не отправили, особенно таких, как я, к артиллерии не имевших отношения.
Народ курил и обменивался впечатлениями, кого как при обстреле отбросило. И вот в разговор вступил Михаил с интересным вопросом, на который и я бы ответ послушал:
– А почему мы не стреляли с закрытой позиции? Мне говорили воевавшие в империалистическую и гражданскую, что чаще всего так и стреляли, а впрямую – только когда белые или немцы больно напирали.
– Не выйдет у нас такой стрельбы: оснащения не хватает. Ни буссоли, ни панорам на орудиях.
Мне это ни о чем не сказало, кроме как о нехватке чего-то действительно необходимого, но это уже потом выясню для себя. Если считать, что это приборы, то с их помощи так и стреляют. Да, мне же рассказывали, что из «максима» тоже можно стрелять с закрытой позиции, по броду, допустим, чтоб туда не совались. И тоже нужен был прибор для этого.
А вскоре к нашей позиции вышел один из тех, кого мы поддерживали. Вид у него, конечно, был странный: до пояса голый, но в драной кепке, насаженной по самые уши. На голом же плече – винтовка, а в руках что-то вроде минометной мины, но с какими-то дополнениями. Разобрать, что это, было сложно.
– Хлопчики, цигаркою поделиться, бо усе на лану залишилося[1].
Ему дали, и он блаженно затянулся.
– Дуже дякую, як душе гарно стало…[2]
– Что там с вами на поле случилось?
– Та що там… Скинчилыся мы на том поле, як швед в якивчанских ярах. Як пийшли в наступ, так нимець став видходити, поки не пидвив нас пид кулеметы. Штук шисть, мабуть, и придавили як гнитом. А потим ихни гарматы загрохалы. И важки, и середни, и легки. Лежишь, а тоби ихни гранаты с земли подымають, встанешь – кулеметы обратно загоняють. Як жабки в глечик попалы. Якибы не ваш вогонь, там бы и я загиб. Коли ви шрапнелью вдарили, кулемети их затихли, бо им тоже жити бажается. Тоди я и рванув до дорози, а потом по балци. Гарматным снарядом мени пару раз луснуло, але кули не поцилили[3].
– А с остальными там как?
– Да небагато з того поля встануть. Потим танки злива прийшлы та стали теж з гармат бити. Добьют воны усих, хто залишився там…[4]
Мы замолчали. Ополченец еще раз поблагодарил за курево и пошел в сторону окопов. Да, там, наверное, никто живой уже не остался.
Мы сидели подавленные. Я думал сначала о танках: вот они подошли, а наши пушки побитые там остались. Чем с ними теперь бороться? Но вслух поинтересовался, что у него за штука в руках была. Иван ответил, что это такая местная граната для борьбы с танками. Взяли какую-то мину, что на артскладе была в запасах, и сделали из нее противотанковую гранату. А ополченец-то, оказывается, кремень, после такого адского котла еще с танками бороться собрается, а не удрал кустами и буераками домой!
Предчувствия меня не обманули: пришел комбат, поглядел на нас, горестно вздохнул и велел лишним людям отправляться в расположение третьего полка. Идти было совсем недалеко. В роте, куда нас отправили, после этой атаки осталось двадцать человек, из них четверо вернувшихся оттуда.
На поле уже все кончилось, но немцы еще не пошли в атаку. Гул танковых моторов издалека доносился, но вроде как они даже удалялись. Винтовки нам всем нашлись, можно было даже выбрать между манлихером и трехлинейкой. Увы, из списочного состава на позицию вышли приблизительно каждый третий, что числился. Те пошли на производство получить зарплату и отдать родным, тех задействовали на эвакуации, те просто куда-то делись… В итоге осталась та самая треть. Если до того винтовок хватало на две трети людей, то в итоге нашлись для всех.
Патронов выдали мне немного, с полсотни штук, а гранат не дали совсем. Худо, полсотни патронов при нужде вылетают так быстро, что и не заметишь. Я нашел уже начатую ячейку и начал ее углублять. Между ударами лопатки подумал о том, что не умылся утром. Увы, негде и некогда было. Потом подумал, что еще не ел, но мне и не хотелось. Ладно, это успеется. Но вот как мы здесь удержимся? Оборона жидкая, артиллерии уже, считай, и нет, пулеметов всего несколько штук, да и с патронами тяжело. Ну, что будет, то будет…
4
– Да, немногие с того поля встанут. Потом танки слева пришли и начали бить из пушек. Добьют они всех, кто еще остался.