— Сам иди спать! — полыхнула взглядом Олимпия.
Наконец-то до Толика дошло, что он переборщил с правилами светского тона. Не с той ноты знакомство начал.
— Да нет, спать еще рано… — обескураженно мотнул он головой. Глянул на часы. — Девяти еще нет…
— Ну, тебе, может, и рано. А Софи у нас очень-очень устала, — ехидно усмехнулась Олимпия. — Ей уже домой пора. Мама заругает…
Софи упрямо мотнула головой.
— Не заругает! Я уже взрослая!
— Это если по твоим формам судить! А так тебе только семнадцать!
— А чем тебе мои формы не нравятся? — взвилась Софи.
— Да, чем они тебе не нравятся? — поддакнул Толик.
Олимпия ответила ему таким свирепым взглядом, что он тут же изменил свое мнение. Во всяком случае на словах.
— Ну да, для семнадцати лет формы слишком пышные… Тебе домой пора, детка, — с сожалением посмотрел он на Софи.
— А если я не хочу?
— Тогда оставайся… Водку пьешь?
— Пью!
Толик достал из бара бутылку «Абсолюта». Водочную церемонию упростил до крайности — сорвал пробку и сделал несколько больших глотков прямо из горлышка. Протянул бутылку Софи.
— Благодарствую!
Она тоже отхлебнула из горлышка. Хоть бы поморщилась для приличия.
— Во! Наш человек! — зашелся в восторге Толик.
Забрал у Софи бутылку, попытался всучить ее Олимпии. Но не на ту нарвался.
— Да пошел ты!
Она закрылась в гостевой комнате, включила телевизор. Пусть что хотят, то и делают. А завтра, когда Толик протрезвеет, она выставит ему счет. Как минимум платиновое кольцо с бриллиантом — чисто за моральный ущерб…
Но терпения хватило ненадолго. Минут через двадцать она вышла из комнаты и услышала хрипы и стоны. Толик распластал Софи прямо на полу в гостиной. И трудился над ней без зазрения совести… Пьяный урод!.. А Софи только рада… Шлюха!!!
Олимпия не стала устраивать скандал. Влезла в короткое платье из тонкой шерсти, забрала ключи и вышла из дома… Она уже знала, как отомстить сожителю. Отольются кошке мышкины слезки…
3
На улице темно. Небо затянуто облаками, но тепло, даже душно. Наверное, дождь будет… На душе тоже пасмурно. Но при этом так же тепло. Потому что рядом Анжела. С ней так уютно… Только этого мало. Любовь есть, но не распирает от счастья…
— Вадим, что с тобой? — надрывно, с досадой в голосе спросила Анжела. — Ты в последнее время сам не свой!
— Да нет, нормально все, — натянуто улыбнулся Вадим.
— Ты все время о чем-то думаешь.
— Об учебе думаю. Сессия скоро. Голова формулами забита…
— А может, она Олимпиадой забита?
— Олимпиадой?! Да нет, в этом году никаких олимпиад больше не будет…
— Ты дурачком не прикидывайся, не надо. Ты прекрасно понимаешь, о ком речь…
— О ком?.. А, это ты про ту Олимпиаду… А при чем здесь она?
— При том, что ты в нее влюбился! — чуть не плача, заявила Анжела.
— Ты сама хоть поняла, что сказала?.. Как я мог в нее влюбиться, если совсем ее не знаю. Ну, машину помыл…
— Машину он помыл… Видела я, как ты ее машину вылизывал. И ее саму вылизывал. Глазами…
— Хватит чепуху нести! Я уже и думать о ней забыл!
— Но ведь думал!
— Ну хватит тебе!
— Вадим… Ну, Вадимчик!.. — хлюпнула носом Анжела. — Не нужна тебе эта вертихвостка! Она же гулящая… А я тебе нужна. Тебе со мной хорошо будет. Я тебе никогда не изменю…
— Знаю.
— А давай поженимся!
— Когда? — без особого восторга спросил он.
— После выпускного. Совсем немного осталось… Ты сессию сдашь, и мы поженимся…
— А жить где будем?.. У нас малосемейка…
— Зато у нас трехкомнатная квартира. У меня своя комната…
— Ты же дальше учиться хочешь.
— Вместе будем учиться, в одном институте…
— Не получится.
— Почему?
— А ты ребенка родишь.
— Ты против?
— Я — нет. А вот на учебе придется поставить крест.
— Академический отпуск возьму.
— Сначала в институт поступить надо…
— Что ты меня загружаешь? Ты мне скажи, женишься ты на мне или нет? — Анжела спросила — как в упор выстрелила.
— Женюсь, — пожал плечами Вадим.
Почему бы не жениться. Анжела устраивает его по всем статьям… Как ни крути, а он ее любит. Может, и не так сильно, как хотелось бы. Но для тихого семейного счастья такой любви хватит вполне…
— Может, предложение мне сделаешь?
— Прямо сейчас?
— А чего тянуть!
— Ну, в таких случаях полагается колечко дарить…
— И без колечка хорошо!
— Ну, если так… Ты выйдешь за меня замуж?
— Это и все?
— Ну, прошу твоей руки… Ну, и сердца…
— Я согласна!
Она нежно прильнула к нему, ласково обвила руками шею, покрыла лицо поцелуями. Он закрыл глаза, и невольно представил в своих объятиях Лиму. Внутри вспыхнул огонь, кровь забурлила… Но до постели дело не дошло. Анжела нехотя высвободилась из его объятий.
— До свадьбы ни-ни!
Одно только слово «свадьба» охладило его пыл. Он не хотел жениться. Мог, но не хотел…
— Как скажешь, — кивнул он.
— Ты смеешься, да? — надула она губки. — Знаешь, что я не девочка. Но ведь ты был у меня первым. Так что все по-честному…
— Никто не спорит.
— Ты можешь спорить. Ты можешь возмущаться. Ты можешь все… А я буду терпеть. Потому что я тебя люблю. Потому что, кроме тебя, мне никто не нужен…
— Мне тоже нужна только ты, — через силу выдавил он.
Вроде бы вышло убедительно. Анжела умиленно улыбнулась.
— Любимый, — нежно прошептала она.
Что и говорить, приятно было услышать это из ее уст. Но, увы, было бы лучше, если бы Лима назвала его любимым… Но Лима из числа тех женщин, с которыми гуляют. А женятся на таких, как Анжела…
— Ты тоже любимая, — улыбнулся Вадим.
Он и самому себе не смог бы ответить, вранье это или нет. Но в любом случае он сказал то, что хотел сказать.
Анжела ушла домой в половине одиннадцатого. Вадим остался в сторожке один. В расстроенных чувствах. С одной стороны, Анжела была ему нужна, а с другой — не было большого желания жениться на ней. Его тяготило данное ей обещание. И дернул его черт за язык…
В начале двенадцатого он обошел стоянку. Все машины на месте. Не хватало только одной — той, на которой ездила Лима. Но ее уже вторую неделю нет. Как уехала тогда, и с концами… С кем она сейчас, чью постель согревает…
Вадим уже заходил в будку, когда к шлагбауму подъехала машина. Яркий свет галогенных фар ударил по глазам. И какой это идиот ездит по ночному городу с «дальним» светом. И еще на постой просится. Можно было бы найти одно свободное место, но Вадим решил ответить наглецу отказом.
Водитель, казалось, уловил ход его мыслей. Фары погасли. Остались только «габаритки». Появился и сам водитель. В свете уличного фонаря. И Вадим снова ослеп… Это была Лима. Распущенные волосы, горящий взгляд, короткое платье в облипку, туфли на высоченном каблуке. Она стояла, придерживая открытую дверцу. Или скорее наоборот, дверца поддерживала ее. Похоже, она не очень уверенно держалась на ногах. Или земля под ней ходуном ходит, или в голове штормит…
— Ну чего стоишь? Отворяй ворота! — покачнувшись, потребовала она.
Конечно же, Вадим не мог не выполнить ее требование. Поднял шлагбаум.
Лима села за руль и так резво стартовала с места, что не справилась с управлением. И краем переднего бампера задела железный столб, на который ложилась верхняя часть шлагбаума. Неужели мама не говорила ей, что нельзя ездить за рулем в нетрезвом виде… Машина проехала еще метров пять, прежде чем остановилась.
— Я, кажется, за что-то зацепилась! Или мне показалось? — растерянно спросила девушка.
— Мне тоже показалось.
Вадим подошел к машине, осмотрел повреждение. Ерунда.
— Что там? — с надеждой спросила Лима.
— Ничего особенного. Краска чуть содрана, почти незаметно. А бамперу вообще ничего. Ударопрочный пластик…