Современному читателю невозможно поверить в это, но это было так. Банды были более осведомлены, что в стране полное безвластие. Банды тогда были небольшими и в основном из окружающих сел. Эти банды грабили и убивали евреев везде, где могли. С наступлением темноты все запирались по домам, потому что было очень опасно выходить.
В конце концов евреи села на собрании решили приобрести огнестрельное оружие и организовать ночную охрану села. Дежурство осуществляли по очереди. В одну из ночей бандиты, увидев наш патруль, открыли по нам огонь. Мы же залегли за забором и начали отстреливаться. В конце концов перестрелка затихла и бандиты ушли.
На утро выяснилось, что банда из шести человек была из соседнего села. А выяснилось это так. В ночной перестрелке мы ранили одного из бандитов, а через него вышли на всю банду. Староста села собрал сход и над ними всеми совершили страшный самосуд. Это была жуткая картина. У нас поговаривали, что в этом деле был замешан и сам староста, поэтому он и устроил это судилище, чтобы замять свое участие в ночном налете.
Хуже стало для евреев, когда появились бандитские формирования в виде небольших воинских частей. Эти банды занимались грабежом и убийством в открытую. Они появлялись среди белого дня, как правило на лошадях, и начинали убивать попавших им под руку евреев и грабить, грабить, грабить.
Так едва не случилось и со мной. Я был где-то по делам, как неожиданно, словно снег на голову, по селу промчалась банда. Надо где-то спрятаться. Невдалеке стоял полуразрушенный амбар, а под ним был подвал. Здание давно не использовалось по назначению, и оно служило отхожим местом. Я бросился в подвал, а там уже пряталась семья с детьми. Сквозь дыры в амбаре мы слышали крики убиваемых людей и безостановочную стрельбу.
Когда над нашей жизнью нависла непосредственная угроза, нам с семьей брата пришлось бросить все нажитое и уйти в местечко Калигорка, куда отец возил пассажиров на базар. Маму пришлось оставить, так как она бы не осилила эту дорогу. К тому же, она осталась жить в нашей старой землянке, а какому грабителю придет на ум искать ценности в убогой землянке.
Я оставил ей немного денег, и мы ушли в чем были одеты, только взяли с собой все наши деньги. Пришли мы в Калигорку ночью. Не успели мы обосноваться на новом месте, как к Калигорке стал приближаться отряд чеченцев. Для переговоров с ними евреи Калигорки выбрали делегацию. Делегация, как принято в тех местах, встретила отряд хлебом и солью. Вместо переговоров отряд первым делом раздел делегацию и крепко избил. Затем начался поголовный грабеж еврейских домов. Так как мы были чужими здесь, то грабить у нас было нечего. Были только деньги, которые мы принесли. А куда их можно было спрятать? Мы расстелили на полу пальто, на нее уложили жену Юкла, обвязали ее голову тряпкой, а деньги она спрятала в бюстгальтере. Когда в дом ворвалась группа чеченцев, Юкл сказал им что у жены тиф. Но они заявили, что тифа они не боятся. Они ее обыскали, забрали деньги и ушли. На этом, слава Богу, все кончилось. А в тех случаях, когда они не находили ценностей, то избивали хозяев до полусмерти.
Оставаться в Калигорке не было никакого смысла. И мы снова, уже без копейки денег, пошли пешком в город Шпола. До Шполы было тридцать километров и ребенка мы несли по очереди. (Обратите внимание, как папа знал эту местность. Из его тетрадей видно, что он многое позабыл, а вот расстояния между населенными пунктами, которые он исколесил, у него сохранились в памяти спустя более чем через полвека).
Шпола
В Шполу мы пошли потому, что это было единственное место, где нас знали местные жители, так как в былые времена мы закупали там оптом товар для наших магазинов, и к тому же там жило много евреев и было безопаснее, чем у нас.
И действительно, эти люди ссудили нас деньгами и разместили. Когда мы пришли в Шполу там было спокойно. А до этого там тоже испытывали бедствия от бандитских набегов. А произошло там вот что. В город вернулся парень, который до этого служил в петлюровской армии и занимал там довольно высокое положение. (Петлюра — один из организаторов украинского националистического движения в 1918—1920-х годах). Увидев, что петлюровцы ничем не отличаются от бандитов, грабя и убивая еврейское население там, где они проходили, парень оставил петлюровцев и вернулся к себе домой.