Тем временем органы опеки оборвали все провода, названивая в квартиру, где был прописан Митя, сын Гали, его надо было забирать из лечебницы. Курс терапии был пройден. Лечащий персонал обратился к участковому, т.к. к телефону на протяжении месяца никто не подходил. Однажды, когда Игорь забежал домой, взять сменные вещи для Галины, в дверь раздался звонок… Игорь взъерошенный, в мятой одежде, с тёмными кругами под глазами, открыл дверь:
– Чем обязан? У меня совсем нет времени, – рыкнул он.
Мужчина представился, предъявив документы, что он участковый в этом районе. А это, повернувшись к женщине, стоявшей за ним – Валентина Семёновна, сестра проживающей здесь Галины Сергеевны.
– Можно поинтересоваться, где Валентина Сергеевна находится в данный момент, её органы опеки разыскивают по поводу сына, и кто, собственно, вы? Ваши документы? – полицейский насторожился.
– Я? Я её друг, мы живём вместе, сейчас она в больнице, она очень больна, мне нужно к ней, я зашёл за необходимыми ей вещами.
– Вот, я же говорила, и Марина Аркадьевна подтвердит, иждивенец, проходимец! Пригрела Галька змею на шее. Стравил её до смерти. Квартира ему нужна и деньги её! – заверещала Валентина, пытаясь схватить за грудки ничего не понимающего Игоря.
– А кто может подтвердить, что вы жили вместе? Галина Сергеевна вменяема? Надо куда-то определить её сына. За ним нужен присмотр. Вы знали о его существовании? – напирал участковый.
Игорь в растерянности пожимал плечами.
– Молодой человек, прихватите с собой документы, и проследуем в отделение для прояснения всех обстоятельств по делу.
Соседка и старшая сестра Галины дружно закивали головами, соглашаясь с правильностью принятого решения представителем закона. А законы, по мнению родственницы, тут явно нарушались, она это давно предчувствовала, благо есть бдительные соседи…
В отделении полиции быстро уточнили личность Игоря Давыдова, уголовного прошлого не имелось, приводов и административных правонарушений тоже. Женат не был. Есть малолетний сын. Зарегистрирован под Лугой. Смутило полицейских одно: полгода назад гр-н Давыдов выписался из собственной квартиры, после чего продал её.
– Так-с – бомж, значится, вы у нас – пожурили люди в погонах, – непорядок!
– Я же говорила, он метит на её квартиру, сына её в психушку упёк, сама она в больнице, значит, при смерти. Я звонила, узнавала! Свою квартиру, продал, промотал, прогулял, теперь здесь лапу наложил – верещала как свинья недорезанная, " заботливая и любящая " родственница, – не позволю! Я устрою тебе Кузькину мать! Мою Галочку в могилу решил свести, люди добрые… Аферюга, альфонс!!!
– Значит так, граждане – товарищи, – участковой решил прекратить выступление одного актёра, сейчас мы проедем на дежурной машине отделения до больницы, если Галина Сергеевна находится в здравом уме и в состоянии подтвердить, что данный гражданин является её гражданским мужем, все разбирательства и притязания я вынужден буду закончить.
– Да, совершенно верно, поехали, – затараторили наперебой родня и соседи, собравшиеся на шоу, которое должно продолжиться!
На посту приемного покоя в больнице медсестра преградила им дорогу. – Не положено! Если врач разрешит, пропущу родственницу и товарища майора, если это так важно. Толпа загудела. Вызвав врача, медсестра пропустила Игоря, здесь он был как у себя дома, его здесь любили. Игорь влетел в палату, Галя его ждала. Она из последних сил собралась, оделась в халат, сверху натянула кофту, на голову надела косыночку, быстро махнув помадой по губам, произнесла ворвавшемуся Игорю:
– Я ждала тебя. Я всё знаю. Завтра же идём расписываться, уже всё оговорено. Документы выдадут сразу. И надо немедленно тебя прописать. Игорёк, милый, почему ничего не сказал? Как я тебя люблю… – и она заплакала. Только она успела договорить, влетела как остервенелая голодная гиена, сестра больной женщины.