Гэбриэл запер дверь и привалился к ней спиной, заранее блокируя выход, сложил руки на груди и принялся ждать. Пока Эрилин не успокоится и не возьмет себя в руки, он был не намерен ее отсюда выпускать.
— Выпусти меня, — прорычала она.
— Нет.
Эрилин запустила руку в волосы и забегала кругами по комнате, благо пространства для маневра тут было не много. Обычный гостиничный номер для путников, которые долго на одном месте не задерживаются. Две узкие односпальные кровати и крошечный столик между ними были единственной мебелью в помещении и занимали почти все свободное пространство.
Гэбриэл молча наблюдал за ее метаниями. Эрилин часто вела себя странно и порой несдержанно, но в таком состоянии он ее еще не видел. Она словно обезумила, увидев брата в магическом зеркале, и никак не желала успокаиваться.
Кажется, принцесса поняла, что криками ничего не добиться, поэтому остановилась. В глазах появились слезы.
— Выпусти меня, — взмолилась она, — пожалуйста.
Гэбриэл покачал головой и ответил так же решительно, как и прежде:
— Нет.
— Ты не понимаешь! — снова взвилась Эрилин. — Я должна его увидеть! Помочь ему!
— Эр, он не в темнице, — напомнил Гэбриэл, — его не морят голодом. И выглядел он вполне здоровым.
— Его запугали! — принцесса опять забегала по комнате. — Или шантажируют! Или…
— Или он здесь по своей воле, — закончил за нее Гэбриэл.
— Нет! — ее колотило, голос срывался. — Эмир не может не знать, что нашего отца убили! И, конечно же, он не поверил, что это сделала я!
И Эрилин продолжила кружить.
— Эр, послушай меня…
Но принцесса только упрямо затрясла головой.
— Это не твой брат! Ты не понимаешь! Я ему нужна!
— Никому не нужна психопатка, — спокойно возразил Гэбриэл. — Посмотри на себя, в таком состоянии ты никому не поможешь.
Эрилин упрямо вскинула голову.
— Еще как помогу! Эмир здесь совсем один.
— Один, — согласился Гэбриэл, — и мы должны выяснить, почему Эмир здесь, по каким причинам не вернулся домой и, как так вышло, что он поддерживает Галиса.
— Не хочу ничего выяснять, — всхлипнула Эрилин, у нее стали глаза брошенного ребенка, — хочу к нему.
На нее было больно смотреть, но Гэбриэл не собирался идти на поводу у жалости. В подобном состоянии Эрилин способна наломать таких дров, что трудно представить. Принцесса уже достаточно ярко продемонстрировала свою способность влипать в неприятности.
— Эр, я не хочу, чтобы ты пострадала, и я ни за что не выпущу тебя отсюда, пока ты не успокоишься.
Теперь ее взгляд стал затравленным. Она обежала глазами комнату, снова остановилась на двери, но Гэбриэл не двигался с места, ясно давая понять, что не передумает.
Принцесса всхлипнула и плюхнулась на койку, обхватив голову руками, волосы упали на лицо, скрывая влажные дорожки на щеках.
— Уйди, пожалуйста, — придушенно попросила она.
Эрилин не была похожа на человека, которого следует оставлять без присмотра. Третий этаж, вряд ли выскочит в окно, но все же…
— Уверена?
— Да, — девушка закивала, не поднимая головы, — я хочу побыть одна.
— Хорошо, — согласился Гэбриэл, оторвавшись от двери. — Но мы ничего не будем предпринимать, пока ты не успокоишься.
— Угу.
— И я запру тебя на ключ, — продолжил он.
Вот теперь принцесса вскинула голову, глаза широко распахнулись.
— Ты не можешь! Не имеешь права!
Что давало понять, что ее смирение было всего лишь уловкой, и она просто-напросто хотела отделаться от надсмотрщика и сбежать.
Гэбриэл хмыкнул. Искушение отпустить ее на все четыре стороны было велико, но не надо быть провидцем, чтобы предсказать, чем это кончится.
— Я имею на это право хотя бы потому, — медленно, с расстановкой произнес он, чтобы до нее, наконец, дошел смысл его слов, — что потом мне вытаскивать тебя из неприятностей. Тебе уже чуть было не оторвали голову, когда ты отказалась меня слушать. Я больше не хочу никого убивать, чтобы вытащить тебя.