— Но?
— Но за эти два года я тоже поумнел, — король пожал плечами, — поостыл, что ли. Раньше я это не совсем понимал, но, если я начну бои, брат будет убивать брата, сосед соседа. Мы все саранцы, и я этого не хочу. Веду сейчас более умеренную политику. Боремся теперь общественными выступлениями.
Галим, действительно, изменился. Мудрость, пришедшая вместе с пролитой кровью?
— Итак, — король резко переменил тему, возвращаясь к главному. — Что ты предлагаешь? Ты ведь что-то предлагаешь, иначе бы так решительно не ворвался ко мне ни свет ни заря.
— У меня есть план, — признался Гэбриэл. — Простой до безобразия, но думаю, что он сработает.
— Выкладывай, — заинтересовался король. — Мы уже настолько во всем этом увязли, что, возможно, мудрим. Что-нибудь простое нам и нужно.
— Хорошо, — Гэбриэл покрутил в руках опустевшую кружку и решительно отставил ее от себя. С этого момента только о деле. — Давай зайдем издалека. Каким образом Галису удается сохранять популярность у большого количества людей?
— Он притворяется ангелом небесным, — тут же, скривившись, ответил король. — Весь такой благочестивый, даже обещает вообще отменить смертную казнь.
Гэбриэл хмыкнул.
— То-то он грозил мне виселицей.
— Вот и я том, — Галим нахмурился еще больше. — Люди верят, он выглядит искренним. Мои слова, что все это ложь, ничего не дают. Так же, как и Галис, люди верят в то, во что хотят верить. А верят они в мир во всем мире, равенство и отсутствие смертной казни. Вот только скажи мне, могу ли я ее отменить? Есть преступления, которым нет прощения: преднамеренные убийства, растление малолетних, например. В Саране не казнят никого без суда и следствия, но страх перед смертной казнью сдерживает значительную часть возможных преступлений.
Гэбриэл не стал ни соглашаться, ни отрицать. Король здесь Галим, и ему решать, что и как будет в его стране. В Милосе, например, смертная казнь отменена уже лет сто как, и наплыва преступности не произошло. Но королю лучше знать свой народ.
— Вот этим мы и воспользуемся, — сказал Гэбриэл. — Битву оружием ты выиграешь без проблем, битву в умах мы выиграем вместе.
— Что именно ты предлагаешь?
— Открыть глаза людям на то, что представляет из себя Галис.
— Разве же это возможно, — плечи короля поникли. — На публике он прямо посланник божий.
— Но за закрытыми дверьми он не скупился на угрозы, — напомнил Гэбриэл. Идея уже захватила его. Все было настолько до ужаса просто, что как раз могло сработать.
— Ты хочешь… — начал Галим и замолчал. Они так и замерли, глаза в глаза. Гэбриэлу казалось, что он прямо-таки слышит, как крутятся колесики у короля в голове. — Нам понадобится маг, — закончил он.
— О да, — Гэбриэл усмехнулся. — Не просто маг, а очень сильный маг, сильнее тех, чем те, что есть у Галиса.
— На стороне Галиса и так почти все сильные маги, которым вечно кажется, что их обделили, — обреченно сказал Галим. Кажется, он снова начал отчаиваться.
— А вот и не все, — Гэбриэл хитро прищурился. — Что ты знаешь о Лорисе Каучере?
Король открыл рот от удивления, услышав прозвучавшее имя, потом закрыл, перевел дыхание и снова открыл.
— Ты шутишь, — наконец, выдавил он.
Гэбриэл пожал плечами, план в его голове стал обрастать мельчайшими подробностями.
— А похоже, что я шучу? — улыбнулся он.
***
Джоф чувствовал себя в ловушке, пойманным зверем, брошенным ребенком.
Гэбриэл был прав, попасть в тюрьму оказалось совсем не сложно, а подвешенная к плечу рука позволила избежать серьезного избиения, мол, что с инвалида взять. Не ошибся или не обманул Гэбриэл и в том, что в Саране не одобряли одиночное заключение.
Да, право слово, ошибался ли Гэбриэл хоть раз и в хоть в чем-то? На памяти Джофа такого еще не случалось. Вон, как он упирался, что Андрес нехороший человек, и ведь прав же оказался, прав, когда все были очарованы гостеприимством наместника.
Джофа привели в большое полуподвальное помещение. Вдоль стен сидели люди с цепями на лодыжках, позволяющими перемещаться в радиусе двух метров. Весьма щедро, надо признать. Однако запах стоял отвратительный, как он и ожидал.