О своем прошлом Мария тоже не любила рассказывать, и Лорис знал лишь то, что они переехали в Сарану, потому что мать переживала из-за его дара и надеялась, что здесь ее сын станет своим среди множества магов.
Сама Мария магией не владела и говорила, что Лорис — первый волшебник в их роду, и он верил. Понял, что мать что-то умалчивает, только когда повзрослел и узнал, что дар ниоткуда не появляется и всегда передается по наследству.
Но к тому времени задавать вопросы было некому. В Саране разразилась печально известная красная лихорадка, и Мария умерла за три дня до четырнадцатого дня рождения сына. И Лорис остался один. В Саране заботились о сиротах, и он попал в детский дом, где и вырос.
Оставалось лишь узнать внешние данные Марии, и тогда можно с уверенностью говорить о стопроцентном попадании.
— Ты хорошо ее помнишь? — участливо спросил Джоф. Свою собственную мать он никогда не видел — она умерла при родах.
— Конечно же, я ее помню. Память мага гораздо лучше, чем у обычного человека, — ответил Лорис, своим тоном явно давая понять, что это элементарные вещи, известные каждому.
Джоф пожал плечами, мол, он не из Сараны, ему простительно.
— И какая она была?
Лорис нахмурился, не понимая, с чего такая настырность, но потом расслабился, не найдя в глазах юноши ничего, кроме любопытства. В конце концов, ему ведь, действительно, было любопытно, на самом ли деле Каучер тот самый человек, из-за поисков которого ему пришлось позволить себя арестовать и посадить на цепь.
— Она была красивая, — сказал Лорис, — у нее были чудесные золотистые волосы и ямочки на щеках, когда смеялась.
«Блондинка! Точное попадание! Прямо в яблочко».
Их разговор прервался из-за раздавшихся голосов и шагов сразу нескольких людей.
Через пару секунд в поле зрения появились трое: двое стражников и высокий молодой человек в черном развивающимся плаще.
«Гэбриэл, я тебя обожаю!»
Гэбриэл указал на Джофа.
— Вот этот, — сказал он стражникам и выжидающе уставился на юношу.
— И этот! — спохватился Генти, поняв, какой подсказки от него ждут.
Гэбриэл ухмыльнулся.
— Молодец, Джоф, я же говорил, все будет хорошо.
Юноша чуть не растекся лужицей от этой похвалы. Радость испортил Лорис, ледяным голосом потребовавший:
— Что здесь происходит?
Гэбриэл повернулся к нему и протянул руку.
— Меня зовут Гэбриэл Хортон, и я пришел сюда за вами по поручению короля Галима.
Лорис с сомнением посмотрел на протянутую руку, видимо не веря, что кто-то собирается обменяться с ним рукопожатием после недельного пребывания в этой грязи.
— А почему бы и нет, — пробормотал он и все же пожал руку в ответ.
***
Лорис Каучер понравился Гэбриэлу с первого взгляда. Упрямое лицо, прямой взгляд. И вел Лорис себя соответствующе. Гэбриэл не сдержал ухмылки, когда едва освобожденный из места лишения свободы Каучер, вместо того, чтобы целовать ноги своему спасителю, потребовал ванну, туалетные принадлежности и чистую одежду прежде, чем что-либо обсуждать. Совсем как он сам во дворце в Алаиде.
Галим даже растерялся от такой наглости, но под напором Гэбриэла отступил и сдался, согласившись на все условия.
Лорис одарил Гэбриэла настороженным взглядом, короля — неприязненным и позволил стражникам себя увести.
В кабинете короля остались хозяин резиденции, Гэбриэл и Джоф.
— Мне бы самому помыться, — робко подал голос Генти. — Я пробыл там полдня, но провонялся на год вперед.
Галим хмыкнул, бросив на него быстрый взгляд, а потом устремил его на Гэбриэла.
— Это ты так действуешь на людей, что они наглеют и не выказывают никакого почтения в присутствии короля?
Но в его голосе не было ни злости, ни раздражения, только усмешка.
Гэбриэл развел руками.
— Я всего лишь настаиваю на том, что вы, короли, тоже люди.
— Ну-ну, — отозвался Галим. — Ладно, проводи своего друга, слуги покажут комнату. Поговорим, когда все будут готовы, — он все же сморщил нос, почувствовав аромат, исходящий от Джофа. — Пожалуй, помыться неплохая идея, — признал король.