— Моя мать — теперь я знаю, приемная мать — умерла, когда мне было тринадцать, я жил среди чужих людей. Вот тогда мне нужна была его помощь! Вот тогда он еще мог что-то исправить. Так, какого беса, он не пришел?
В то время король еще не успел толком раскаяться… Но Гэбриэл придержал эти слова при себе, дабы не подливать масло в огонь.
Лорис тем временем выдохся, остановился и привалился к подоконнику, его била мелкая дрожь.
Больше всего в этот момент Гэбриэлу хотелось просто развернуться и уйти и больше никогда не донимать Лориса этим, но дурацкая привычка доводить все до конца заставляла остаться.
— Лорис, — сказал он негромко, но тот вскинул все еще пылающие яростью глаза, — меня тоже вырастили чужие люди, убили мою семью и увезли меня, когда мне было пять, — он не хотел говорить, не любил вспоминать, но только так мог хотя бы попробовать достучаться. — Я даже не знаю своего настоящего имени и понятия не имею, ни кем были мои родители, ни даже точно, откуда они. Хотя я и искал. Я два года перелопачивал всю Гелию, где они, предположительно, жили, но не нашел даже зацепки. Я всегда был сиротой и им и останусь до конца своих дней. Ты тоже сирота, но у тебя есть шанс найти семью, не упускай его.
Ярость в светло-голубых глазах волшебника стала стихать. Вся решимость испарилась, он вдруг снова превратился в осиротевшего подростка.
— Как я могу простить его после этого? — прошептал Лорис, смотря куда-то в пол.
— Не знаю, — признался Гэбриэл. Перед ним такой дилеммы никогда не стояло, — но я знаю, что Эдвин раскаялся, на самом деле раскаялся. Я видел его глаза, он готов на все, лишь бы вернуть тебя. Ты не сможешь простить это за полчаса и кинуться ему в объятия, но ты можешь хотя бы попытаться.
— Попытаться понять, почему он позволил убить мою мать и отказался от меня? — хмыкнул Лорис, но уже окончательно без злобы.
— Просто попытаться понять, — ответил Гэбриэл. — И принять его со всеми его грехами. Потому что он твой отец.
Лорис не сводил с него внимательных глаз, пытаясь понять его мотивы.
— Он так много обещал тебе заплатить?
Гэбриэл пожал плечами.
— Мы не обсуждали точную сумму. Но это не имеет значения, я работаю не ради денег.
— Тогда зачем? — не понимал Лорис.
— Для того, чтобы такие, как Эдвин, могли, наконец, встретиться с теми, кого потеряли много лет назад.
— Что это, способ самоутвердиться, возвращая людям утраченное?
Гэбриэл отмахнулся.
— Понятия не имею. Но я очень хочу, чтобы вы встретились и поговорили.
Лорис выгнул бровь.
— Только потому, что он мой биологический отец?
— Потому что он твой отец, — убежденно ответил Гэбриэл. — Без всяких «просто».
Лорис надолго замолчал, изучая свои сапоги. Гэбриэл ждал его решения, как приговора, но ни на чем больше не настаивал. Он мог подтолкнуть, но ни в коем случае не требовать и не давить.
— Я должен подумать, — наконец, произнес маг.
— Хорошо, — Гэбриэл благодарно кивнул, радуясь, что, по крайней мере, это не категоричное «нет». Значит, он все же заронил семена сомнений в его голову. — Мы уезжаем на рассвете, если решишь, присоединяйся.
Лорис еще раз смерил его взглядом.
— Ты знаешь, что ты странный? — поинтересовался он.
Гэбриэл усмехнулся.
— Стараюсь.
Взгляд Лориса Каучера — Ричарда Кэродайна — снова стал задумчивым, и Гэбриэл поспешно ретировался, оставив его одного. Если он все же не ошибся в нем, и их реакция действительно была бы схожа, то Лорис поедет с ними. Но это решение он должен принять самостоятельно.
ГЛАВА 18
— Ух ты, — ахнул Джоф, — сам король вышел нас проводить.
Они собрались в путь с первыми лучами солнца. Галим выделил каждому по выносливому коню и приказал выдать теплую одежду, одеяла и запас еды в дорогу.
Лорис с вечера так и не объявился, и Гэбриэл поборол в себе порыв броситься на его поиски. Что ж, это его жизнь и его выбор, поэтому, если Лорис принял решение остаться, то так тому и быть.