Ей хотелось, чтобы он сжал ее в страстных объятиях и поцеловал иначе, в губы. Но Гэбриэл был не из тех, кто совершает опрометчивые поступки, даже готовясь к смерти. Он ни за что не стал бы компрометировать ее еще больше на глазах у брата. Эрилин было плевать на приличия, она любила этого человека больше своей собственной жизни, а сейчас он уходил, навсегда…
— Я никогда тебя не забуду, — прошептала она.
Он усмехнулся.
— Только вспоминай не слишком часто, а то мне на том свете будет икаться.
Эрилин задохнулась от боли и отчаяния. Она согнулась, не в силах вынести эту боль.
К ней подошел Эмир и обнял за плечи, потом заставил выпрямиться, практически силой повернул и прижал к себе. Принцесса в голос заревела у него на плече.
— Уходите, — услышала она спокойный голос Гэбриэла. — Джоф, забирай моего коня. Только береги его, ладно?
— Я обещаю, — отозвался Генти.
— Нет! — Эрилин попыталась вырваться из рук брата, она жаждала совсем других объятий. Но Эмир не отпустил.
Она снова услышала голос Гэбриэла.
— Эмир, увози ее.
— Я не хочу, — плакала Эрилин, — это неправильно, так не должно быть.
— Ш-ш, — Эмир гладил ее по волосам и тащил куда-то в сторону, — успокойся. Все будет хорошо.
Почему все заладили, что все будет хорошо? И как это вообще — «хорошо»? В этот момент ей казалось, что хорошо больше никогда не будет.
— Пойдем, — успокаивающе шептал Эмир, таща ее за собой, — пойдем же.
Эрилин все же удалось вывернуться и обернуться.
Гэбриэл стоял, заложив руки за спину, и спокойно смотрел им вслед, мелкий дождь оседал на его волосах. Принцесса попыталась сморгнуть слезы, чтобы как следует рассмотреть его на прощание и запомнить. И почему она никогда не замечала, какой он красивый?
А потом Эмир все же утащил ее к лошадям.
ГЛАВА 20
Гэбриэл смотрел им вслед, пока они не скрылись из вида. Не испытывал страха, только грусть. Как странно, он всегда был один, привык быть один, и как так вышло, что за такой короткий срок, посторонние люди стали так много для него значить?
К нему подошла Алма Рая.
— Смелый и благородный поступок, — сказала она, потом чуть прищурилась. — Боишься?
Гэбриэл дернул плечом.
— Нет.
Женщина кивнула с уважением.
— Хорошо. Наши Боги будут рады принять достойную жертву.
Гэбриэл кивнул в ответ.
— Что от меня требуется? — спросил он.
Алма Рая посмотрела в небо, щурясь от мелкого дождя.
— Мы принесем жертву завтра, — сказала она. — Боги плохо видят нас из-за туч. Завтра будет солнечно.
— А до тех пор?
Она пожала плечами.
— А до тех пор ты волен передвигаться по деревне, куда пожелаешь. Бежать тебе все равно некуда, твои друзья преодолеют горы лишь к завтрашнему обеду. Ночевать будешь там же, где вы провели сегодняшнюю ночь. Я распоряжусь, тебя покормят.
— Я не хочу есть, — отказался он.
— Тебя покормят, — с нажимом повторила она. — А пока отдыхай.
Она ушла, оставив его.
Гэбриэл прошелся по двору и уселся на плоский камень, выточенный в некое подобие скамьи. Прямо напротив стояли зловещие столбы для жертвоприношения. Интересно, сколько жертв они приняли до него?
Но столбы молчали.
Гэбриэл задумался над тем, сколько раз уже готовился к смерти. Множество. Даже удивительно, как он умудрился прожить так долго. Сколько всего случалось, но он каким-то образом всегда выживал…
Гэбриэл вспомнил первый раз, когда готовился к смерти. Ему было пятнадцать…
{…Он провел в колодках двое суток без еды и воды. Ночи были ледяными, а дни мучительно жаркими. Его бывшие товарищи беспрерывно вели за ним слежку, даже Алехандер с подвешенной перемотанной рукой нес службу.
Гэбриэл не пытался с ними разговаривать, они тоже. Видимо, Сентас не давал разрешения общаться с пленником.
Иногда Гэбриэл впадал в забытье или терял сознание, и тогда казалось, что все случившееся — сон. А когда снова открывал глаза, реальность или впивалась ледяными иглами холодной ночи или же пыталась испепелить огненным солнцем.