Эрилин даже смотреть на него не могла: худой, белесый, глаза бесцветные и — боже! — такие довольные.
— Болен, говоришь? Ему обещали выздоровление, — она с трудом выдавливала из себя слова. — Когда лекари изучат его кровь, они сразу же обнаружат яд в ее составе.
Ридок только издевательски улыбнулся.
— Изучения крови не будет, — заявил он. — Мой брат был болен. Полагаю, теория заговора у бедняжки от горя, — это уже адресовалось секретарю, который немедленно записал эти слова. У него был равнодушный вид, но Эрилин не сомневалась, что все провернул именно он, а не Ридок, которому попросту не хватило бы ума и решимости.
— Еще раз назовешь меня «бедняжкой», станешь евнухом, — ее рука потянулась туда, где должна была бы быть шпага. Но ее не было, не было... Отец вчера так стремительно уволок ее из сада, что оружие так и осталось в траве.
В этот момент Ридок сделал знак выросшим в дверях стражникам.
— Уведите принцессу в ее покои и заприте там. Она в шоке.
— Я тебе устрою шок! — захлебнулась Эрилин. Ну почему оружие рядом всегда, когда в нем нет никакой необходимости? Она никогда никого не убивала, но, видит бог, в эту минуту вонзила бы сталь Ридоку в грудь, даже не задумываясь. Да они что, все слепые? Видно же, видно, что он доволен. Да по нему сразу ясно, что смерть его брата произошла не из-за болезни. — Подонок!
Она кричала и вырывалась, когда ее тащили в комнату. Но стражники решили во что бы то ни стало выполнить данный им приказ.
***
Слезы душили. Эрилин забилась в угол комнаты и больше не пыталась успокоиться. Что толку? Нет больше никакого смысла. Нет никакого выхода. Ничего у нее нет…
Принцесса стучала в дверь, кричала, пока совсем не сорвала голос. Угрожала всем и вся, да только за целый день дверь так и не открыли.
Паника во дворце стихла. Не было слышно ни звука. Будто умер не один король, а вымер весь дворец.
Эрилин и сама чувствовала себя не слишком живой. Она давно знала, что ее отец болен, знала, что скоро его скоро может не стать. Но потом лекари объявили, что средство от болезни есть. У них появилась надежда…
Ридок — подлец. Он тот, кто может ударить ножом в спину, но никогда не сразится на равных. И ведь ждал, ждал, пока Эмир уедет. При нем он бы никогда не решился на заговор.
Заговор? Эрилин сама испугалась своих мыслей. А был ли заговор? Или Ридок все сделал вдвоем со своим прихвастнем? Не один, это уж точно. Такие, как он, даже яд в кубок собственноручно насыпать побрезгуют.
И что теперь? Ридок явно собрался занять трон. А Эмир? Если принц вернется, он немедленно будет коронован.
Если вернется…
А ведь Ридок сам договаривался о переговорах с Сараной.
Проклятые слезы не желали останавливаться. Нужно было успокоиться, сесть и подумать, что теперь делать. Но Эрилин не могла с собой ничего поделать.
***
Она проплакала весь вечер и ночь, а на утро решила, что больше из ее глаз не выкатится ни одна слеза. Ридок ждет от нее страха и повиновения, но этому убийце Эрилин могла посвятить только месть.
Ее не выпустили и на следующий день. Служанка просунула под дверь поднос с едой. Больше о ней не вспоминали. Воду пришлось пить из водопровода.
На третий день состоялись торжественные похороны короля Эрона, на которых не было ни Эрилин, ни Эмира. Ридок объявил, что Эмир не смог вернуться с переговоров в такой короткий срок, а из-за теплой погоды с похоронами тянуть нельзя. Что же касается Эрилин, то людям сообщили, что принцесса заболела от горя и теперь лежит в постели.
Громкоговоритель, установленный одним из местных магов, работал превосходно, и Эрилин слышала все, что объявлялось на площади. Но, к сожалению, у нее такого не было, и она не могла выкрикнуть в окно, что все слова Ридока — ложь.
На окнах в комнате Эрилин стояли решетки, установленные когда-то из соображений безопасности. Безопасность вышла боком, и теперь принцесса не могла сбежать из своей комнаты, ставшей для нее тюрьмой. Увы, просачиваться сквозь стены она не умела. Как жаль, что она не волшебница…
***
Ридок одарил ее своим визитом на четвертый день со дня смерти короля и на следующий — после его похорон.