Джоф насупился.
— Никакого сочувствия, — пробормотал юноша, но обида была явно напускной.
Гэбриэл почувствовал на себе пристальный взгляд, Эрилин прожигала его глазами насквозь. Она несколько раз облизывала губы, будто хотела что-то сказать и не решалась.
— Эр? — он вопросительно приподнял бровь. Пусть уж лучше говорит начистоту, пока не выкинула что-нибудь неожиданное.
Принцесса растерялась, застигнутая врасплох, а потом выпалила:
— Возьми меня с собой.
— Эрилин! — тут же напрягся Эмир.
— А что такого? — вся ее растерянность и смущение мигом улетучились, и она пошла в наступление. — Я не предложила ничего плохого. Я просто не хочу торчать здесь три дня в ожидании корабля. Могу я хотя бы посмотреть Гелию, пока есть время? И, по-моему, Гэбриэл уже не раз доказывал, что с ним мне ничего не грозит.
Гэбриэл прикинул, стоит ли соглашаться, но не нашел ни одной причины, чтобы отказать. Конечно же, Эмир не был этому рад, но, зная неуемный характер принцессы, оставлять ее без присмотра казалось небезопасным. Мало ли, что она выкинет.
— Ты правда хочешь поехать со мной? — на всякий случай уточнил он.
— Да, — она сделала глаза брошенного щенка, потом посмотрела на брата. — И, можешь быть уверен, моей чести ничего не грозит.
Эмир нахмурился. В конце концов, он знал свою сестру всю жизнь и тоже понимал, что Эрилин, не запертая за семью замками, может моментально найти себе неприятности. И принц явно не горел желанием нянчиться с ней все три дня, особенно, если не отпустит ее, и она будет все время его в этом обвинять.
— Ты дашь мне слово, что будешь вести себя достойно, — отрезал он.
— Даю слово, — не задумываясь, ответила Эрилин.
— …Не посрамить имя семьи Квинтано, — закончил за нее брат.
Принцесса посмотрела на него из-под нахмуренных бровей, но повторила фразу.
Эмир довольно кивнул.
— Тогда ладно, — разрешил он с видом правителя, отменившего народу налоги.
Гэбриэл поймал себя на мысли, что сомневается, с кем Иканору больше «повезло»: с дядюшкой Ридаком или с Эмиром.
— Так ты возьмешь меня? — глаза принцессы горели нетерпением.
Гэбриэл снова подумал о человеке, которого собирался навестить. На самом деле, кто знает, жив ли он еще, они не виделись восемь лет. Но, если с ним все в порядке, то будет не против присутствия девушки.
— Хорошо, — согласился Гэбриэл, хотя заранее знал, что пожалеет.
***
Они отправились в путь сразу же после обеда.
— А нам далеко ехать? — спросила Эрилин.
Гэбриэл хмыкнул.
— Не все ли равно? Ты же не хотела сидеть в гостинице.
— Просто интересно, — принцесса понурила голову. — Не хочешь, не говори.
— Недолго, — сжалился Гэбриэл над ее любопытством. — До вечера доберемся. Тут недалеко рыбацкая деревня.
Эрилин помолчала, а потом неожиданно сказала:
— Спасибо.
Этого он не ожидал.
— За что? За то, что сказал, куда мы направляемся?
— Нет, — ее голос звучал глухо, — за то, что согласился взять меня с собой. Я ведь вижу, что ты ни разу не оставался со мной наедине в течение многих дней. С того разговора на чердаке.
Гэбриэл удивился еще больше. Неужели она не заметила, что он старался не оставаться с ней наедине и задолго до этого?
— По крайней мере, когда ты со мной, я уверен, что ты в безопасности, — честно сказал он.
Эрилин нахмурилась.
— Иногда ты относишься ко мне как к ребенку.
— Иногда ты ведешь себя как ребенок, — напомнил Гэбриэл. Взять, к примеру, хотя бы один ее побег на поиски брата…
Принцесса только вздохнула, понимая, что в этом споре она проиграет.
— А к кому мы едем? — снова спросила Эрилин, промолчав всего пару минут. — Ты же говорил, что Лигас — твой единственный друг. А тут оказывается еще один.
Раз уж он взял ее с собой, врать и скрывать что-либо не имело смысла.
— Он не то что друг, — признался Гэбриэл, — мы были знакомы не больше месяца восемь лет назад. Он спас меня однажды, но далеко не только физически, помог разобраться в себе, когда я окончательно запутался. Без него не было бы меня сегодняшнего. Я ему очень благодарен и хотел бы увидеть. Надеюсь, он жив, — Эрилин, не понимая, посмотрела на него, и Гэбриэл пояснил свои последние слова: — Он еще тогда был стариком. Много лет прошло.