Шел второй месяц пребывания Гэбриэла в деревне. Несмотря на все его опасения, никто за ним так и не пришел. Хортон как-то обмолвился, что видел отряд всадников на дальнем берегу под утесом, но к деревне они, слава богу, не приближались. Впрочем, сам рыбак никак не связывал появление Гэбриэла с этим отрядом, как-никак Ведьмин Утес был на большом расстоянии от рыбацкой деревни, и это была невероятная удача, что Гэбриэла отнесло течением так далеко.
Хортон оказался потрясающим человеком, ни к кому и никогда еще Гэбриэл не испытывал такого уважения. Этот добрый и бескорыстный человек выходил его и всего за месяц поставил на ноги, а самое главное, был настолько умен и великодушен, что не задавал вопросов.
Кости срослись на удивление быстро, синяки исчезли, рана на боку затянулась, обещая со временем превратиться в большой уродливый шрам. Было пора уходить. Вот только куда? Этот вопрос мучил его уже давно. Где найдется место и для него?
В рыбацкой деревне было хорошо, и будь его воля, он бы остался здесь, научился бы ловить рыбу, когда-нибудь женился бы на крестьянской девушке и жил бы долго и счастливо… Но Гэбриэл прекрасно понимал, что это все мечты, оставаясь в деревне, он рисковал привлечь сюда внимание сатанидов, которые сделают с ней то же самое, что и с его родной когда-то.
Нужно было уходить.
— Вот ты где!
Гэбриэл давно услышал приближающиеся шаги Хортона, но не стал оборачиваться.
Старик подошел ближе и присел на корягу, вынесенную волной.
— Ты искал меня? — Гэбриэл поднял на него глаза.
— Да нет, — Хортон махнул рукой. — Лара опять гудит, вот я и вышел пройтись, а тут, смотрю, ты.
Очень хотелось остаться, но Гэбриэл прекрасно понимал, что уже злоупотребил гостеприимством.
— Лара права: я нахлебник, — сказал он, снова устремив взгляд на море.
— Чушь! — возмутился Хортон. — Ты только встал на ноги.
— Я должен уйти.
Несколько минут Хортон не произносил ни слова. Дети убежали по домам, и был слышен только шум волн.
— Ты знаешь, куда ты пойдешь? — после затянувшегося молчания спросил он.
— Нет, — признался Гэбриэл, — куда дорога приведет. Вы рискуете каждый день из-за меня, я должен уйти.
Хортон шумно втянул воздух через сжатые зубы. Они много разговаривали за прошедший месяц, но никогда о прошлом.
— Значит, ты думаешь, тебя будут искать?
Гэбриэл пожал плечами.
— Не думаю, но на всякий случай мне лучше убраться подальше.
— Что ж, малыш, — он по-отечески положил руку ему на плечо, — это твой выбор, и я не стану тебя отговаривать. Я только надеюсь, что ты найдешь свое место в жизни.
— Спасибо.
— Запомни одно: чтобы быть счастливым и на своем месте, ты должен понять, кто ты и для чего ты. Как только поймешь, кто ты такой, и примешь себя таким, какой ты есть, ты найдешь свой путь. У тебя светлая душа, и ты найдешь свое счастье.
Гэбриэл невесело улыбнулся. Ему казалось, что его душа, скорее, напоминает темную тучу.
— Мы никогда не говорили об этом, — вдруг снова заговорил Хортон, — но я знаю, что за всадники рыскали под Ведьминым Утесом.
Гэбриэл вздрогнул. Рука старика все еще лежала на его плече, он не мог не почувствовать.
— Не сложно было сопоставить их появление и твое, то, как ты двигаешься, как говоришь. Ты не упал с утеса, ты прыгнул, исправь меня, если я не прав.
— Прав, — глупо было бы теперь отрицать.
— Я прожил долгую жизнь и не всегда безвылазно жил в этой деревне, — продолжал Хортон, — я повидал мир, и с сатанидами тоже встречался. Я не хочу лезть к тебе в душу своими вопросами и не хочу знать, почему ты ушел, но я могу сказать тебе одно: с высоты своего жизненного опыта я вижу — ты не такой, как они.
— Спасибо, — ему больше нечего было сказать, никакими словами он не смог бы передать свою благодарность.
Это было прощание.
— Завтра из Вербска, — так назывался близлежащий портовый город, — отходит торговое судно, которое направляется в Миранью, я договорился, они примут тебя на борт и не станут задавать вопросов.