— Сентасу Рею? — догадалась она.
— Я тоже так подумал. Хотя он и не хотел бы когда-либо снова с ним встретиться, в глубине души он явно надеется, что слава о нем дойдет и до ушей бывшего учителя.
— Иногда он такой беспечный, — сказала Эрилин, подняла камушек и запустила его в море, — а иногда прошлое давит на него с такой силой, что больно смотреть. Хотя он, конечно, всегда держит себя в руках.
Хортон прищурился и перевел на нее взгляд.
— А ты многое замечаешь, — сделал он вывод.
Принцесса пожала плечами.
— Я уже давно поняла, что Гэбриэл не такой неуязвимый, как хотел бы казаться.
Но старик снова удивил ее, прочтя между строк.
— Ты его любишь, — в его тоне не было вопросительной интонации.
— Люблю, — Эрилин не стала отрицать, это место и сам этот человек не подходили для лжи. Она грустно улыбнулась. — Но это ничего не значит.
Хортон покачал головой.
— Ты не права. Это многое значит. И в первую очередь для Гэбриэла.
— Мы никогда не будем вместе.
— Как знать, — ответил Хортон. — Как знать. Пока что я понял, что он очень боится причинить тебе вред.
Эрилин с силой запустила новый камень в воду.
— Ох уж этот его «синдром героя», — со злостью выпалила она.
— Ты должна понять, — спокойно сказал старик, — что Гэбриэл очень сложный человек, хотя и хочет казаться беспечным. Я понял это еще тогда и еще раз убедился сейчас. Ты должна понимать, сатаниды не просто ломали его все детство. Возможно, они и не сломили его, но покалечили очень серьезно, гораздо серьезнее, чем Гэбриэл когда-либо признается даже самому себе. Есть вещи, которые лечит только время. Если ты бы видела его тогда, восемь лет назад, ты бы поняла, что я имею в виду, Гэбриэл очень изменился за это время.
— И каким же он был тогда? — поинтересовалась она. Как бы принцесса не пыталась представить, воображение отказывало. — Что же такого вы увидели в нем?
Хортон улыбнулся, смотря вдаль, но видел он определенно не море.
— Я увидел свет в его глазах. Я сразу понял, откуда мог взяться парень в этих местах, да еще и с такими ранами. То, что он сатанид, я догадался, но я встречал их не единожды, и Гэбриэл отличался от них с первого взгляда. Я понял, что он не один из них, хотя и сам так думает. Все время, что пробыл здесь, он пытался помогать, чем угодно, но не сидеть на месте. Я чуть ли не силой заставлял его лежать, чтобы рана на боку снова не разошлась.
Эрилин поежилась.
— Я видела шрам, — призналась она.
— Тогда ты можешь себе представить те, невидимые, которые остались у него в душе.
— Господи, — выдохнула принцесса.
— Рад, что ты поняла, — хмыкнул старик. — Я неплохо разбираюсь в людях, и вот, что могу тебе сказать: Гэбриэл очень дорожит тобой.
Эрилин поджала губы и вздохнула.
— Я знаю.
Она посмотрела на старика и обнаружила, что он улыбается.
— Я рад, что вы приехали вместе, — сообщил он. Потом, также кряхтя, поднялся и пошаркал к дому.
У Эрилин осталось ощущение, что ее выпили до дна. Она чувствовала себя опустошенной, но в то же время легкой, почти воздушной.
***
Гэбриэл спрыгнул с крыши, отряхивая руки.
— Готово, — гордо провозгласил он.
Очень хотелось что-нибудь сделать для Хортона, хоть как-то отблагодарить, но денег он все равно бы не взял, поэтому-то Гэбриэл и бросился чинить крышу с таким энтузиазмом.
Старик оперся плечом о балку крыльца, его взгляд был хитрым.
— А мы вот с Эрилин пообщались, — сообщил он.
— Да? Хорошо, — Гэбриэл сделал вид, что ни капельки не заинтересовался, но Хортона он не мог обмануть даже со способностями сатанида.
— Не делай вид, что тебе не интересно, — усмехнулся старик.
— Ладно, — сдался Гэбриэл, — и что же такого ты узнал?
— Думаю, ничего нового из того, чего бы ты ни знал, раз влюбился в нее.
Он попробовал сделать невинные глаза.
— Я не говорил, что влюбился в нее.