Задерживаться в темнице Гэбриэл не собирался, в Алаиде насиделся. А алаидская тюрьма не чета Иканорской: там охраны столько, что блоха не пробежит. Впрочем, чего-чего, но блох там не было, а здесь кишмя кишат. К тому же, большая часть стражников отправлена охранять границы, чтобы враги не воспользовались политической ситуацией в королевстве. А Алаида не только не опасается нападения, она гораздо мощнее Иканора и имеет армию, превосходящую местную раз в десять, это как минимум, так что вполне может позволить себе по пять стражников на одного заключенного. Там уж точно не сбежишь так, чтобы не перебить десяток-другой стражников. Здесь же — двое на десять камер, то есть, на этаж; пока прибежит помощь, можно спокойно забрать пацана и улизнуть.
Гэбриэл дождался темноты и решил, что пора смываться из этого далеко не гостепреимного места. На этот раз он был готов к аресту, а потому засунул в подошву сапога тонкую проволоку, чтобы взломать замок.
И только Гэбриэл решил ее вытащить и приступить к делу, как в соседней камере поднялся крик. Девушка отчаянно кричала и стучала в дверь так, что стены вибрировали.
— Черт-те что! — Гэбриэл выругался. Она смешала все карты, разбудив заснувших охранников. Придется опять ждать, пока они угомонятся. И, кто их знает, может, теперь придется здесь торчать до следующей ночи.
Из чистого любопытства Гэбриэл прислушался.
Девушка орала так, словно ее резали тупым ножом. Она проклинала нового короля Ридока и требовала, чтобы ее выпустили или скорее казнили. Что-то было в этом такое до боли знакомое. Будто кто-то уже говорил ему о девушке, томящейся в подземелье…
И тут Гэбриэл вспомнил.
— Не может быть, — прошептал он. А хотя, что именно не может? Если принцесса хладнокровно покончила со своими отцом и братом, то почему бы ей не уметь ругаться, как сапожник?
Стражники что-то задумали. До Гэбриэла донесся звон ключей, бормотание и голос принцессы, вмиг ставший тихим и осипшим. Судя по звукам, девушку куда-то тащили, а она вырывалась. Глухой удар, и возмущения стихли.
— Да они с ума сошли, — прошептал Гэбриэл себе под нос. Даже если принцесса — преступница и предательница, то могли бы не трогать ее хотя бы из почтения к убитому королю. Однако намерения стражников не вызывали сомнения.
«К чертям собачьим все это», — решил Гэбриэл и потянулся к сапогу, чтобы достать проволоку. Ему все равно нужно бежать, а принцесса, что бы там она ни натворила, — все же девушка, которой следует помочь.
Но он не вытащил свою отмычку и во второй раз. Потому что тюремщики не прошли мимо, а остановились у его двери. Щелкнул замок, и дверь распахнулась.
— Эй, парень, — окликнул стражник Гэбриэла. — Проучишь девку, а? — он швырнул принцессу, потерявшую от удара сознание, на пол, прямо в грязь.
— Мы бы и сами, но мы на посту, — добавил второй.
На посту, как бы не так. Будь эта девушка не принцессой, им бы никакой пост не помешал порезвиться. Но с особой королевской крови шутки плохи — вдруг потом на них падет гнев его величества?
Больше всего на свете Гэбриэлу захотелось поморщиться и разразиться проклятиями, но он одарил «добрых» стражников хищно-довольной улыбкой.
— Проучу, не сомневайтесь, — у него даже голос прозвучал иначе, именно этого и ждали охранники. — Только свечу не одолжите? В темноте… ну, сами ведь понимаете…
Один стражник толкнул другого локтем в бок, мол, я же тебе говорил. Вышел и через несколько секунд вернулся с горящей свечой, кое-как установленной в старой банке.
Затем оба охранника, ужасно довольные, вышли и заперли дверь.
***
Сквозь ресницы пробивался свет, тусклый, но все же приятный после полной темноты. В голове звенело — рука у стражника оказалась очень тяжелой. Еще какой тяжелой, раз принцесса отключилась.
Все еще не открывая глаз, Эрилин пошевелилась, и почувствовала, что лежит не на мокром холодном полу, а на плаще. Стражники сжалились и принесли ей плащ? И это после того, что они хотели с ней сделать?