— Ты как? — раздался рядом смутно знакомый мужской голос.
Эрилин распахнула глаза и подскочила.
В камере действительно горела свеча, а она сама была укутана в плащ. Только вот камера была другая, и Эрилин была в ней не одна. Тут был молодой мужчина. Он сидел в свободной позе, опершись спиной о стену, одну ногу согнув в колене, а другую вытянув перед собой.
Так значит, об ужасах тюрьмы не лгали — ее притащили на растерзание другому заключенному. И, несмотря на то, что сокамерник был молод и вроде как не безобразен, у Эрилин к горлу подступила тошнота.
— Ты как? — спокойно повторил мужчина, пока не делая попыток приблизиться к ней.
Эрилин сильнее закуталась в плащ и вжалась спиной в стену.
— Только попробуй дотронуться до меня, — прошипела она.
Но тот только хмыкнул.
— Уже дотронулся, — нагло заявил он. — Пришлось поднять тебя с пола и укрыть.
Эрилин вздрогнула и немедленно распахнула плащ, чтобы проверить, на месте ли одежда. Но, как ни странно, ее не раздели, ни единая пуговица не была расстегнута.
— Тогда больше не смей дотрагиваться!
— Тихо! — шикнул незнакомец, покосившись на дверь. — Или хочешь, чтобы стражники услышали, что мы тут делаем не то, чего они хотели?
Эрилин замолчала.
— Так ты не..? — спросила она через несколько минут.
— Я — «не», — насмешливо ответил тот. — Во-первых, обоюдного согласия не наблюдается, а во-вторых, обстановка несколько не та.
— Хорошо, — пробормотала Эрилин, немного расслабившись. — А я думала, заключенный, которого на днях казнят, не может упустить такую возможность.
Теперь она вспомнила, откуда ей знаком этот голос. Это же был тот самый, кто затеял драку перед тюрьмой. Но сейчас он выглядел таким самоуверенным, да и запаха алкоголя в камере не было. Значит, устроил потасовку не потому, что был пьян. У Эрилин закралось сомнение, что драка была спровоцирована специально.
И незнакомец подтвердил ее подозрения, сказав:
— Так это тот, которого на днях казнят…
Эрилин следила за ним взглядом. У него был такой спокойный вид, будто он был на отдыхе, а не на пороге смерти.
— Гэбриэл, — представился и протянул руку.
Похоже, у этого Гэбриэла были вполне чистые намерения.
Эрилин, сделав над собой усилие, пожала протянутую руку.
— Эрилин… Впрочем, мое имя, наверное, всем известно.
— Ну да, слышал, — с насмешкой отозвался он. — Казнь принцессы-предательницы — знаменательное событие.
Эрилин фыркнула.
— Ты мне, конечно, не поверишь, но я не виновна. Меня выставили преступницей вместо Ридока.
Но Гэбриэл ее несказанно удивил.
— Охотно верю, — вдруг заявил он.
Эрилин показалось, что она ослышалась. Он что, все же решил произвести на нее впечатление? На искренность незнакомого человека она не слишком надеялась.
Наверное, по ее взгляду все было видно.
— Правда верю, — повторил Гэбриэл. — Пока ты лежала без сознания, я тут подумал: если принцесса так хитра, алчна и амбициозна, что затеяла переворот, то каким же образом она допустила то, что оказалась здесь?
— Да уж, — протянула Эрилин. — Обращение здесь, мягко говоря, не королевское.
— Так это новый король убрал с дороги старого? — спросил Гэбриэл без особого интереса, словно просто чтобы поддержать беседу. Все верно, для него это пустяки, а для Эрилин жизнь. И смерть.
— Да, — принцесса сама не знала, почему не замолчала после этого короткого слова, а продолжила. Должно быть, потому, что она уже и не надеялась поговорить с человеком, который не будет угрожать или где-нибудь запирать. — Он выждал момент, когда наследник, мой брат, уедет на переговоры в Сарану, а сам тем временем подобрался к королю. Он вступил в сговор с саранцами, и те захватили и убили Эмира…
— Саранцы? — переспросил Гэбриэл недоверчиво. — Что за ерунда? Я прекрасно знаю законы Сараны. Они убивают только в бою, пленных — никогда.
Эрилин чуть не задохнулась от нахлынувшей надежды.
— Ты хочешь сказать, что…
Она не договорила. Гэбриэл поднял руку, прося замолчать.