Наемник по-прежнему говорил серьезно, но у нее создалось необъяснимое ощущение, что он издевается.
Но раз уж ей предстоит просить его о помощи, Эрилин ответила:
— Я нигде не остановилась. Я вынуждена экономить средства.
А вот теперь ей, похоже, удалось удивить Хортона.
— И где же ты ночевала эти две ночи? — подозрительно поинтересовался он.
Зачем задает вопросы, ответы на которые знает заранее? И где же, по его мнению, она могла ночевать?
— На улице! — помимо воли слова прозвучали с вызовом. Надо учиться быть тише — это тебе не дворец, где все будет по-твоему.
Эрилин прикусила язык. Сейчас ее пошлют подальше…
Но Гэбриэл не собирался ни злиться, ни вышвыривать ее вон. Он только задумчиво покрутил пальцем у виска.
— У тебя с головой все в порядке? — осведомился отвратительно мягко, будто обращался к умалишенной. — Тебя же наверняка ищут, соображаешь? А будешь торчать на виду, то и найдут. Причем достаточно быстро.
Эрилин пожала плечами.
— Мне больше негде. К тому же тебя здесь вообще все знают, а ты что-то не скрываешься.
— Я отобьюсь, не сомневайся, — с усмешкой заверил Хортон, уже меньше напоминая тучу. — А вот ты — нет. Так что думай головой.
— А чем, по-твоему, я думаю? — опять не выдержала Эрилин. Интересно, он специально пытается вывести ее из себя или у нее просто расшатались нервы?
— Явно не мозгами, — все так же спокойно ответил Гэбриэл. — Ну, все. Ты пришла, я дал тебе совет, что на улице ночевать не стоит. На этом закончим? Ты за этим приходила?
Эрилин вздрогнула: ее выставляли за дверь.
— Я пришла не за этим, — решилась она. — У меня серьезный разговор.
Стемнело уже совершенно. Теперь угадывался только силуэт Хортона и его блестящие во мраке глаза.
— О серьезных делах не говорят в темноте, — заметил он.
— Может, утром? — предложила Эрилин.
— Если не обморозишься в третью ночь на холодной улице, — ехидно добавил Гэбриэл.
— Не обморожусь, — заверила она.
Он опять хмыкнул, неожиданно выругался и направился к двери.
— Жди здесь, — бросил Хортон на ходу и исчез в коридоре.
Она осталась ждать. Эрилин совершенно растерялась от его странного поведения. Куда это он так умчался? В туалет, что ли? Как-то не клеится к его образу: говорит культурно, держится так, будто всю жизнь провел в высших кругах — и взять и убежать на двор?
Эрилин поежилась. Здесь было не то что прохладно, а даже холодно. Принцесса была в шерстяном плаще, но и в нем мороз пробирал до костей. Что за гостиница такая, в которой температура не выше уличной? И странно, Гэбриэл был в одной тонкой рубашке, когда она вошла. Он что, еще и закаленный?
В этот момент дверь скрипнула, и в комнату попал свет. На пороге стояли Хортон и плотная женщина в переднике, видимо, хозяйка гостиницы. Она держала в руках свечу, которая, по словам Гэбриэла, была здесь чуть ли ни роскошью.
— Пойдемте, госпожа, — хриплым голосом позвала хозяйка.
Эрилин, не понимая, посмотрела на Хортона.
— Здесь дешевые комнаты, — ответил он на невысказанный вслух вопрос. — Не бойся, я не обеднел.
Она и не боялась. Эрилин уже ровным счетом ничего не понимала. То он только что обозвал ее умственноотсталой и выставлял вон, а сейчас потратил свои деньги, чтобы снять ей комнату. Почему?
— Почему? — спросила она, еле обретя способность говорить.
Гэбриэл скорчил непонятную гримасу, искаженную неверным светом свечи и коротко ответил:
— Ты не поймешь.
Она и впрямь не понимала, а потому безропотно пошла за хозяйкой.
***
Гэбриэл несколько раз прошелся по темной комнате и вернулся на свой уже облюбованный подоконник. Когда-нибудь желание творить благородные поступки, чтобы сильнее отличаться от Сентаса Рея, не доведет до добра.
Ну, спрашивается, зачем он во второй раз связался с этой принцессой? Жалко ее стало, вот почему. Только что за серьезный разговор она еще придумала? Не иначе, попросит выручить ее братца. Только нет уж. Не побывай Гэбриэл до этого в Алаиде, он бы, конечно, взялся помочь принцессе из чистого интереса. Вот только слово помочь Эдвину Кэродайну уже дано. А свое слово Гэбриэл нарушать не собирался.