— Как бы ни звучало, это правда. Люди плачут от жалости к самим себе.
— А слезами горю не поможешь? Ты это хочешь сказать?
— Ну, что-то вроде. Разве у тебя сейчас нет четко поставленной цели?
— Найти и спасти Эмира, — тут же ответила Эрилин.
— Ну, вот видишь, — Гэбриэл остался доволен тем, что она плавно подходила сама к правильным выводам. — Мы выяснили причину и цель.
— Осталось найти средства, — хмыкнула девушка.
— Одним из средств является приложение максимальных усилий, — подсказал Гэбриэл. — Провести ночь без сна не лучший выбор перед долгой изнурительной дорогой. Тебе понадобятся силы. И если мы отправимся в путь вместе, предупреждаю, поблажек не жди. Мы будем останавливаться на привал только в безопасных местах, когда и где решу я.
— Не в моем положении диктовать свои условия, — признала Эрилин.
Гэбриэл тоже не любил диктовать условия. Он привык путешествовать один и отвечать только за себя. Не подчиняться никому и никем не командовать. Это было не просто привычкой, это стало образом жизни.
— Я просто предупредил, — ответил Гэбриэл и повернулся на бок, спиной к принцессе.
Эрилин не ответила, но он с удовлетворением отметил, что слез со стороны кровати было больше не слышно.
ГЛАВА 5
Утро выдалось по-летнему солнечным. Слышался шум листвы, жужжание насекомых, говор крестьян, собирающихся на поле...
Эрилин проснулась и еще несколько минут просто лежала с закрытыми глазами, наслаждаясь теплым солнечным светом, пробивающимся сквозь веки, и мягкой постелью. Она чувствовала себя по-настоящему отдохнувшей впервые с того времени, как начались все эти страшные события. Сколько? Всего чуть больше недели назад.
Еще этой ночью ей казалось, что все кончено, что впереди нет ничего, кроме щемящей боли в сердце и отчаяния, но утром она проснулась полной надежды. Как смог этот странный человек подарить ей ее одним коротким ночным разговором, осталось для нее загадкой. Но Генти был прав, когда сказал, что Гэбриэл притягивал к себе людей. От него исходила аура, не поддающаяся описанию. Вчера, едва он появился во дворе крестьянина с вилами, Эрилин поняла, что они спасены. Странное и нелепое чувство спокойствия и защищенности.
Эрилин села на кровати, сладко потянулась, и только потом открыла глаза. В комнате никого не было. Одеяла с пола уже убрали, и не осталось никаких следов того, что она ночевала здесь не одна.
На мгновение принцессу пронзил укол страха: что, если Хортон и Генти ушли, оставив ее в этой деревеньке? Что ей тогда делать? Первой мыслью было: «Нет, Гэбриэл не мог так со мной поступить». Вторая же показалась куда более объективной: «А почему, собственно, не мог? Он ничем тебе не обязан».
Эрилин встала, натянула сапоги и кое-как пригладила спутанные волосы. Если она сегодня же не примет ванну, то еще через пару дней будет похожа на пещерного человека. Интересно, как вообще моются в деревнях?
Принцесса не успела додумать мысль, как в дверь легко постучали.
— Входите, — отозвалась Эрилин. Когда-то к ней в покои не просто стучали, а просили позволения войти, с грустью подумала принцесса.
На пороге показался Гэбриэл. И как он, интересно, умудрился прокрасться к двери по скрипучему полу без единого звука?
— С добрым утром, соня, — весело поздоровался он. Похоже, не одна Эрилин проснулась сегодня в хорошем настроении. — Советую тебе поторопиться. Генти уже так взмок, пока натаскал тебе в баню воды, что готов снова мыться сам.
Эрилин опешила. Баня? Генти носит ей воду?
— Но...
— В открытый рот может залететь муха, — ухмыльнулся Гэбриэл и снова скрылся в дверном проеме. Без единого звука.
«И как ему это удается?» — не понимала Эрилин, последовав за ним по скрипучим половицам.
***
То, что ей позволили одной занять общественную деревенскую баню, было настоящим подарком. Вода, правда, была холодной — как объяснил Хортон, крестьяне топили баню только по праздникам и выходным. Но после недели скитаний и это было роскошью. По-хорошему, не мешало бы постирать и одежду, но Гэбриэл говорил о долгом путешествии, значит, он не собирается задерживаться в этой деревне.