— Подло, — прокомментировал Эдвин.
— Да, ваше величество, подло. Кроме того, он попытался применить силу, чтобы выставить Хортона вон. Хортон ответил…
Ну, ясно. Простолюдин, поднявший руку на представителя высшего общества, приговаривается к смертной казни любым, даже самым демократичным судом.
— А дальше?
— Дальше завязалась драка с охраной господина Ковдара. Говорят, Хортон почти ушел, но при этом только ранил нескольких противников, но никого не убил. А тут догадливая служанка, оказавшаяся поблизости, уронила ему на голову цветочный горшок с балкона.
Эдвин почему-то улыбнулся.
— Глупо.
— Вот именно, что глупо, — внезапно раздался голос от дверей. — Но иногда чертовски не везет.
Эдвин стремительно повернулся и широко распахнул глаза, увидев стоящего на пороге молодого человека. «Кто пропустил его во дворец без позволения?» — недовольно подумал король.
Вошедший был молод. Высокий, стройный, темные слегка вьющиеся волосы, голубые глаза, белозубая улыбка. Одежда на молодом человеке была хорошего качества, что наметанный глаз Эдвина определил сразу; скорее всего, даже сшитая на заказ, но далеко не новая. Однако, несмотря на поношенные вещи, благодаря великолепной осанке и гордо поднятой голове, молодой человек смотрелся отпрыском знатного семейства.
Тут незваный гость похлопал себя по правому бедру.
— Вот только мой меч ваша стража не вернула, — произнес он уже знакомым голосом.
И только тут до Эдвина дошло, кто перед ним. Отпрыск знатного семейства — как бы не так! Хортон. А как держится! Где его учили манерам? Для оборванца — просто потрясающе.
— Да, Хортон, вы преобразились, — признал король.
— Я старался, — улыбнулся нахал и повернул голову так, чтобы король увидел его затылок: — Как волосы получились? Ровно? А то сам стригся, понимаете ли….
В глазах Герберта мелькнула паника. Еще бы, так себя вести перед королем!
Но почему-то Эдвина это не разозлило, а, наоборот, рассмешило. Он так привык, что его боятся, что поведение Хортона словно дало ему глоток свежего воздуха.
— Ты хорошо держишься, — признал король.
Глаза Хортона блеснули.
— И работаю я тоже хорошо. И, как и обещал, я перед вами и готов заняться вашими делами.
Эдвин кивнул, а сам все еще с интересом разглядывал наглеца. Вчера он подумал, что Хортону около сорока, но стоило ему подстричь волосы и побриться, он оказался совсем мальчишкой. Ему и двадцати пяти наверняка нет. «И он моя последняя надежда?» — ужаснулся Эдвин.
Но у него действительно не было выбора.
— Герберт, оставь нас, — попросил король и указал наемнику на стул напротив.
***
Кабинет короля Алаиды представлял собой большую светлую комнату, по всем стенам — книжные стеллажи, в центре — стол с письменными принадлежностями. Посреди стола лежала книга с закладкой. Видимо, Эдвин Первый как раз читал ее, когда к нему пришли.
Гэбриэл присмотрелся к обложке: «Путешествия Эдхара». Что ж, король мог бы выбрать себе что-нибудь подостойнее. Гэбриэл был знаком с этой книгой. Дешевое нереалистичное чтиво — вот как он мог охарактеризовать ее в трех словах.
Король перехватил его взгляд.
— Читал? — с усмешкой спросил он.
— Историю о том, как неопытный крестьянин сразился с целым кораблем пиратов, вооруженный только своей честью? — Гэбриэл скривился. — О да, листал.
Во взгляде короля появилось удивление.
— Значит, ты умеешь читать?
Удивление Эдвина было понятным: простолюдины, как правило, не владели грамотой. Это считалось привилегией знати, а на отпрыска знатного семейства Гэбриэл явно не походил.
— И писать, если вам это интересно, на четырех языках, — усмехнулся Гэбриэл. — Но мне кажется, вы пригласили меня не за этим.
Король нахмурился и смерил его взглядом из-под нахмуренных бровей.
Гэбриэл вел себя дерзко и прекрасно отдавал себе в этом отчет. Но то, что король позволял ему так себя вести, говорило только о том, что Эдвин в отчаянии, и его дело значит для него очень много.
Король нервничал, Гэбриэл чувствовал и это. Нет, на лице Эдвина не дрогнул ни один мускул, он не теребил руками мантию, не бегал глазами по помещению, даже зрачки не увеличились — потрясающее самообладание. Но атмосфера волнения прямо-таки витала в комнате.