— Ты ведь просто человек, — ее собственный голос упал до шепота, — ты не всесилен.
— О, да, — охотно согласился он, — именно тогда я и понял, что не всесилен, а еще, что своей собственной смерти боюсь куда меньше, чем тех, кто мне дорог.
На это ей было нечего сказать. Все плавно занимало свои места и расставлялось по полочкам. А Эрилин-то казалось, что она никогда не сможет понять этого загадочного человека.
— Ты расскажешь, как тебе удалось бежать? — спросила она.
Эрилин не видела его, но готова была поклясться, что он дернул плечом, словно что-то отбрасывая, в привычном жесте.
— Не сегодня, Эр. Я думаю, что с тебя хватит на одну ночь, чтобы тебе и так снились кошмары.
О, непременно, будут!
Сердце бухало в груди, будто она бежала. Гэбриэл рассказывал спокойно, голосом, напрочь лишенным эмоций, но Эрилин даже боялась представить, как тяжело на самом деле дались ему эти слова.
— Хорошо, — согласилась она, — но потом обязательно расскажешь.
— Как-нибудь, — отозвался он. — В другой раз.
— Обними меня, — неожиданно для самой себя попросила она.
Гэбриэл невесело усмехнулся.
— Эр, незамужние принцессы и все такое.
А, к бесам правила. Весь мир к бесам…
— Мне холодно, — сказала она. Эрилин, действительно, дрожала, но больше от ужаса, чем от холода. Хотя она замерзла, это была чистая правда.
— О, — только и произнес Гэбриэл, словно внезапно осознав, что кто-то может мерзнуть. — Тогда, конечно, иди сюда.
Благо в маленькой келье идти было недалеко. Она просто придвинулась, не вставая с пола, и крепко прижалась к его груди. Он обнял ее, согревая.
— Спасибо, — прошептала принцесса, имея в виду и рассказ и объятия.
***
Утром Гэбриэл, как всегда, сделал вид, что ничего не произошло. Эрилин так не умела, у нее на сердце все еще оставался тяжелый осадок после рассказанной им истории.
Гэбриэл же выглядел с утра вполне жизнерадостным, особенно, когда Джоф проснулся и сообщил, что чувствует себя значительно лучше, и попросил есть. Жар за ночь спал, похоже, им все же удалось избежать заражения.
Что бы там Гэбриэл ни говорил, что не хочет ни к кому привязываться и боится заводить друзей, дабы не подвергать их опасности, он уже давно привязался и к ней, и к пареньку Генти, в этом она теперь не сомневалась. Эрилин и сама себе поразилась, что у нее чуть сердце не выскочило из груди, когда ранили Джофа.
«Мы все связаны. И мы давно уже не чужие друг другу»…
Теперь принцесса могла с уверенностью сказать, что это трехнедельное путешествие изменило их всех.
— Где ты это раздобыл? — восхищенно пробормотала она с набитым ртом.
Они с Гэбриэлом сидели на полу. Джоф полусидел на койке, опершись спиной о подушку, и уплетал свою порцию свежего хлеба с молоком.
Гэбриэл пожал плечами и ответил совершенно равнодушно:
— Украл.
Эрилин подавилась и закашлялась.
— Эй, — он услужливо похлопал ее по спине, — да успокойся ты, я пошутил. Конечно же, я все купил.
Принцесса посмотрела на него из-под нахмуренных бровей, с трудом отдышавшись.
— Да честно, купил, — заверил Гэбриэл, сияя самыми невинными глазами, которые Эрилин когда-либо видела, и добавил: — Ты же сама говорила, что, когда твой брат освободится, он меня озолотит за помощь тебе, вот я и не экономлю.
Принцесса смутилась. Конечно же, Гэбриэл был прав. Страшно представить, сколько ему пришлось потратить во время их совместного путешествия, начать хотя бы с того вечера, когда она появилась в его гостинице в Миранье, и он снял ей комнату.
— Он непременно заплатит, как только мы доберемся… — начала было Эрилин и осеклась, заметив ехидную улыбку на его губах. Он явно издевался. — Ты пошутил, да?
Гэбриэл усмехнулся и отпил молока из своей кружки.
— Да плевать мне на деньги, — сказал он. — Они приходят и уходят, заработаю.
— Приходят и уходят, — пробурчал Джоф. — Ты так говоришь, потому что никогда не нуждался в деньгах.
Эрилин думала, что он обидится, но Гэбриэл только усмехнулся.