– Пройдёмся по лесу? – попросила Муза Любовь, и, в обнимку, они пошли по лесу, и солнце светило ярко, и Любовь весело насвистывал и улыбался так счастливо.
– Ты не можешь провожать меня дальше. – Любовь остановился и серьёзно посмотрел в глаза Музе, взяв её за плечи.
Действительно, вокруг уже стало темно, тучи заполонили небо. Муза опять стала плакать – и не могла остановиться, смотрела сквозь слёзы на Любовь – и не могла оторвать от него глаз.
Любовь вновь обнял Музу, и так они стояли, и вокруг бушевал шторм, и деревья клонились до земли под его натиском, сверкали молнии, дождь обрушивал на Любовь и Музу всю свою мощь, оба они промокли до нитки, но так и не размыкали своих объятий. Муза продолжала плакать.
Рыдая, не смотря на Любовь, она подняла правую руку ладонью вверх.
Продолжая прижимать к себе Музу, Любовь вложил в её руку Вещь и тут же, вздохнув невольно и с облегчением, испарился.
Муза осталась одна с Вещью. Застыв растерянно, она медлила и продолжала стоять на месте, где в последний раз видела Любовь.
Вдруг, продираясь сквозь глухую чащу, Любовь вновь появился перед Музой.
– Извини, совсем забыл. – Любовь вытащил из ножен меч и вручил Музе. – Вот. Самое главное.
Во взгляде Любви сквозило беспокойство и вина, но надежда замыкала ряды, и Муза засияла счастливой улыбкой с хитрецой, засмеявшись:
– Вот это совсем другой коленкор!
Они вновь обнялись.
– Спасибо, Любовь. Ещё раз прости, что долго. – На глаза Музы опять навернулись слёзы.
– Ну всё, дай пять! – серьёзно, по-взрослому сказал Любовь.
Муза ответила Любви взмахом руки, и это мгновение было последним видением Любви перед Музой.
Муза, тоже став серьёзной, обречённо, но всё-таки решительно направилась по тропе к озеру.
На Балу
Муза решила навестить по пути к озеру одного старого приятеля и свернула ненадолго с дороги в лес.
Лес встретил Музу радушно. Леший выглянул из-за дерева, хитро прищурив глаз.
– Муза, штоль?
Муза раскинула руки для объятий и засмеялась:
– Не так уж много времени прошло с той встречи, малыш…
Леший вышел из-за дерева, и они обнялись, как давние друзья.
Позже, в «избушке» Лешего – попросту глубоком дупле в самом большом дереве леса, расположенном так низко, что можно было спокойно войти в него и выйти, – Муза и Леший пили чай на ароматных лесных травах и вели неспешную беседу о Любви.
Муза, как это водится, пустила слезу. Леший понимающе молчал, вздыхая.
Дав Музе успокоиться, Леший добавил в её кружку чаю и заговорил.
– Никто не мог ожидать, что это случится так скоро. Но вот – ты, и вот – я, и нас отделяет от озера день пешего пути. Я провожу тебя, ибо промедление опаснее, чем сама цель.
Муза поставила чашку с блюдцем на пень.
– Спасибо, Леший.
– Что ты, на вторую кружку чая время всегда есть – я же знаю, ты пьёшь по две. – Леший опять хитро поглядел на Музу и засмеялся.
Муза, довольно улыбнувшись, вновь взяла кружку в руки и, расслабленно закинув ноги на тот же пень, заговорила, и на этот раз без слёз.
Леший посмотрел на Вещь и предложил Музе:
– Может пока полежать у меня, если хочешь.
– Смысла нет тогда идти к озеру, ты же понимаешь.
– Другие ходят, и ничего. – Леший отчаянно протягивал Музе соломинку. В глазах его была боль и решимость. – Мы всегда можем всё отменить.
Муза посмотрела на Лешего задумчиво и грустно.
– Ты, Леший, ошалел, штоля?! Обдурить меня задумал? – Баба-яга вмешалась в разговор, кинув в Лешего грязной тряпкой.
Завидев Вещь, Баба-яга присела в неуклюжем реверансе и замолчала.
Вещь заговорил в присущей ему высокомерной манере. Муза терпеливо молчала, лишь вскинув левую бровь от возмущения.
– Леший, я тебя умоляю, верни мне тряпку – в избушке полы мыть нечем! – Баба-яга шёпотом обратилась к Лешему, из последних сил удерживавшему Вещь на расстоянии от Музы.
Леший, скрежеща зубами, прохрипел старухе:
– Забудь про свою тряпку, Яга. Теперь уж не до уборки!..
Вещь говорил, Баба-яга шёпотом причитала, искоса поглядывая на Вещь, Муза устало посмотрела на Лешего. «Сейчас!» – кивнул Леший Музе. Муза бросилась наутёк.
Она бежала, не разбирая дороги, ведомая запахом воды и русалок.
Неслась, как ветер, не оглядываясь.
Цена была так высока, а цель далека, и, на самом деле, для Музы уже давно не было во всём смысла.
Озеро не манило её дух больше. Она бежала, ведомая лишь инстинктом, и постепенно Рысь побеждала в ней Музу, и вот уже не Муза, а Рысь бежала по лесной чаще напрямки к озеру, минуя дорогу. Рысь бежала от того, чьё смрадное дыхание уже нависало тёмной тучей над верхушками деревьев – Вещь вырвался из плена Лешего и выслеживал беглянку.