Жизнь хоть и изменилась в лучшую сторону, но все же у меня оставались вопросы и запросы касательно себя. В дальнейшем я не раз еще к ней обращался, и почти всегда сеансы с ней были крайне продуктивными. Например, благодаря ей я наладил отношения с мамой. Я обращался к ней по этому вопросу, на что она предложила мне несколько вариантов действия.
На тот момент напряжённость между мной и мамой все еще была. Она ослабла, но старые обиды все не давали мне покоя. Благодаря её советам, спустя время, наш конфликт был решен. Естественно, это случилось не за один день. Процесс растянулся примерно на два года. За это время было пролито немало слез, проговорено вслух и написано на бумаге много информации и размышлений. Говоря более общими словами, это было проживание всех тех чувств и эмоций, которые копились годами внутри меня, и в целом изменение отношения к очень многим вещам. В конечном итоге наши отношения были налажены. Они стали другими, более зрелыми и прозрачными. Было непросто, местами больно, страшно, неприятно. Но оно того стоило. Могу с уверенностью сказать, что большинство причин было именно во мне.
Ибо сейчас я хочу посвятить повествование моему отцу, и моим отношениям с ним. С несомненной грустью могу сообщить, что я не был с ним особенно близок. Очень много всего мешало нам с ним сблизиться. К сожалению, я не могу сказать достоверно, каким именно он был человеком. Я думаю, что все-таки хорошим. Просто наши с ним отношения разрушила его алкогольная зависимость. Про папу как человека я могу рассказать немного, а про папу как алкоголика — сильно больше. Со слов мамы, выпивать он стал постепенно, после моего рождения. Могу лишь предположить, что основным поводом для выпивки у него были чувства, связанные со смертью своего сына, он погиб до моего рождения, он со своим другом погиб в аварии. Да, того самого, который однажды явился мне во сне, и предупредил, но не спас от аварии. Ибо часто я видел, как папа держит его фотографию, и заливается слезами.
Сколько себя помню, папа выпивал довольно часто. И чем дальше, тем больше и чаще. Я чаще помню его пьяным, чем трезвым. Возможно, это еще и потому, что негативные события нам лучше запоминаются. И, честно говоря, меня в пьяном состоянии он реально пугал. Ибо часто был непредсказуем и агрессивен. Разозлить его в таком состоянии было плевым делом. Будние дни, когда он выпивал, были одними из самых напряженных в моей жизни. Это был вдвойне страшный день — мало того, что в школе ходишь в страхе весь день, так еще и дома невольно боишься сделать что-то не так, ведь он мог по любому поводу прицепиться.
Естественно, не обходилось дело без воспитательных процессов надо мной, совершаемых после употребления алкоголя. Из самого жесткого это в общем два-три сильных удара ремнем (в разные эпизоды), и хождение перед ним на коленях. К слову, поводы были не настолько сильные, чтоб к такому прибегать, на мой взгляд. Хотя, честно говоря, я даже самих поводов для этих наказаний не помню. Разве что смутно помню, что один из ударов я получил за то, что открыто выразил ему свою раздраженность его действиями. Остальные помню с трудом.
Один из первых и серьезных эпизодов, когда я всерьез стал бояться папу, был в детстве. Мне тогда купили раскладной велосипед, на нем я проездил очень много. Мой был не самый простой — у него было переключение передач, что тогда было не везде, и считалось очень крутым. Вот только этот самый механизм, вкупе с ручными тормозами, был в некоторой степени ахиллесовой пятой данного велосипеда. Надежностью эти узлы не блистали. И вот однажды в моем велосипеде что-то сломалось, то ли лопнул тросик заднего тормоза, то ли камеру в колесе пробил, то ли еще что-то, точно не помню. Я тогда был слишком мал, я не знал конструкцию, как это работает, и как что чинить в случае поломки. Так как мой папа работал на заводе, я первым делом обратился к нему за помощью. Обратился, видимо, не в лучший для него момент, ибо вместо помощи хоть какой, он на меня наорал, сообщив вдобавок о моей криворукости. В грубой форме, конечно же. Естественно, меня это напугало, ведь я ничего такого не говорил, просто попросил помощи, а в ответ такая грубость. Я даже стал думать, что же я такого сказал, думал, что во мне причина такой его реакции. Тогда я и подумать не мог, что и в нем может быть причина тоже. После этого случая я старался просить помощи по ремонту велосипеда, хоть какой, у кого угодно, только не у него. В некоторой степени это было полезно, ибо часто приходилось чинить велосипед самому. В те редкие моменты, когда все-таки приходилось к нему обращаться, он доволен этим не был, несколько злился на меня. Из-за чего я чувствовал себя виноватым, хотя степень моей вины была не столь большой, как мне казалось.