— Достаточно смертей. Отпустите ее. К чему весь этот суд, если приговор лишь один?
— Ерлин?! Ты что здесь делаешь?!
Напряженное лицо Норберта с появившийся между бровями морщиной, слегка покраснело. Он переполнявшего его возмущения, он даже приподнялся со своего трона. В зале раздался шепот.
— Я хочу принимать участие в суде.
— Вернись в покои!
— Я в темнице себя чувствовала свободнее, чем в твоих покоях!
В тронный зал буквально влетел запыхавшийся Харви.
— Миледи, Матильда сказала вам плохо.
— Все отлично, это была шутка.
— Вам нельзя ходить! Ваша рана…
Ерлин жестом велела замолчать и отвернувшись от Харви, обвела взглядом всех присутствующих и вновь обратилась к Норберту.
— Я имею право здесь принимать участие!
Норберт присел на трон и с некоторым пренебрежением произнес.
— Аллан, проводи миледи Ерлин в ее покои.
— Миледи не рекомендуется сейчас ходить, она и так прошла слишком много на сегодня — поправил Харви.
Ерлин стиснула зубы, она смотрела лишь на Норберта, а Норберт лишь на нее.
— Аллан, отнеси миледи — равнодушно ответил Норберт, однако в его глазах Ерлин увидела чувство превосходства, он знал, что этот бой Ерлин проиграла. В зале еще присутствовали люди, с интересом наблюдавшие чем все закончиться. Они не вмешивались. Все, кроме одного.
— Только посмей до нее дотронуться!
Вилберн встал со своего места, направился к принцессе, специально задев плечом Аллана. Ерлин вздрогнула, когда Вилберн обнял ее за талию и без особого труда поднял на руки. Ей стало неловко за то, что она пришла сюда, за то, что Вилберн держит ее на руках при всех. Хотелось спрятаться, но для начала надо было встать на ноги. Как будто читая ее мысли, Вилберн лишь крепче прижал к себе. Теперь же, чувствую, как сильно стучит его сердце, Ерлин стало тревожно, Вилберн был явно рассержен. Норберт, так же, в эту минуту, осознавая, что перегнул палку, пожалел о своем неподобающем поведении. Как только они ушли, Вильгельм, про себя усмехнулся произошедшему, списав это на молодость и глупость, затем обратился к Норберту.
— Норберт, ты не прав. Ерлин действительно имеет право голоса.
Норберт сел.
— Какого голоса?! Хватит! Я вообще против, чтобы ей рассказывали о государственных делах. Она плела интриги за нашими спинами.
— Ведь получилось все.
— Совершенно чудесным способом. А могло не получиться, и она бы была в этом виновата.
— Победителей не судят.
— Женщине не место в управлении государством.
— Не соглашусь. Могу привести удачные примеры.
— Я тоже могу, однако в тех случаях были крайности. А тут Ерлин в обход каждого из нас. Если бы она была способна оценить всю ситуацию, то не пошла бы на такой риск.
— Я согласен с Норбертом, Ерлин всеми нами рисковала, ей не место здесь — вмешался Донал.
Хоть он и любил сестру, все же не мог ей простить того, что она действовала в одиночку.
— Ладно, наши мнения тут расходятся, я не буду сейчас спорить. Как в дальнейшем вы будете вести дела меня не касается, однако, в благодарность за спасение всех вас, позволь ей присутствовать на суде.
— Миледи сейчас нужен полный покой — настаивал на своем Харви.
— Да вы замучили уже бедную девочку своей опекой. Дайте ей побыть одной! Что при Валентайне, что сейчас, Ерлин живет под постоянным надзором. Вы дождетесь, того, что однажды она уйдет.
Вильгельм встал и вышел. Он разозлился, хотя отчетливо понимал — будь на месте Ерлин его дочь, он бы так же закрыл ее в покоях.
Продолжать суд без двух его участников было бы неправильно, да и к тому же совсем испортилось настроение и разболелась голова. Поэтому Норберт распорядился:
— Суд переносится, отправьте всех заключенных обратно.
Все разошлись, остался только Донал и Норберт.
— Что с тобой происходит? Сидел с Ерлин ночами, когда она была без сознания. А после того, как она начала поправляться, так и не зашел ни разу. Сейчас ведешь странно. Хоть я и поддерживаю тебя, Вильгельм прав, сегодня она действительно могла бы остаться. Один ее голос большой роли бы не сыграл.
— Я очень боюсь за здоровье твоей сестры. Я не хочу ее больше терять.
— Мы все за нее боимся. Не заходишь к ней почему? Можно ведь было просто поговорить, договориться.
— Не знаю. Я не знаю, что ей сказать.
— Начни с признания того, что любишь ее. Хоть раз ты говорил ей о своих чувствах? Норберт, ты любишь ее?