Дорога домой
Я проспал весь полет, но, когда шасси самолета коснулись взлетно-посадочной полосы, цепкие лапы сна ослабли, и я открыл глаза. Еще несколько секунд голова была в тумане и, наконец, пришло осознание того, что я дома.
«Я дома», - повторил я про себя, словно пробуя на вкус эти слова. Радость с оттенком грусти и ощущением чего-то незаконченного наполнила мое сердце. Я почти забыл это чувство, за три года, проведенные в другой стране, так и не ставшей для меня по-настоящему родной. Москва же встретила меня своими неизменными атрибутами - безумной скоростью жизни и безжалостностью к тем, кто под нее не смог подстроится. Но я по этому скучал.
В аэропорту меня ждал Антон. Сказать, что он был моим лучшим другом, это как сказать, что Александр Македонский был неплохим полководцем. Антон был моим САМЫМ ЛУЧШИМ ДРУГОМ. Мы знали абсолютно все о друг друге и бережно пронесли нашу дружбу сквозь десятки лет. Конечно, были и ссоры, и драки, но взаимное уважение никогда не позволяло использовать доверие к друг другу в качестве орудия.
Он был искренне рад, что я смог получить отличную работу за границей, но в то же время мой отъезд стал для него тяжелым испытанием. За день до отлета, он пришел ко мне будучи мертвецки пьяным и разрыдался у меня на пороге. Это событие сильно пошатнуло мой настрой, и я едва не передумал, но Антон словно почувствовав мои сомнение, на мгновение будто отрезвел и, глядя в глаза, сказал: «Да, я не хочу, чтобы ты уезжал, но я хочу, чтобы ты это сделал». Позже, я долго думал над этой парадоксальной фразой и понял, как точно она отразила его внутреннюю борьбу.
Антон подскочил ко мне и обнял, не забыв при этом добавить едкую шуточку: «Ну, ты и отожрался, у меня руки за твоей спиной не сходятся!».
Я не остался в долгу:
- Это у тебя просто руки от безделья отсохли, а я каким был таким и остался.
Мы громко захохотали над нашими глупыми шутками, вызвав ряд неодобрительных взглядов и одного гневного замечания от пожилой дамы насчет поведения в общественных местах. После этого мы, как нашкодившие школьники, поспешили убраться из зала прилета.
В машине, какое-то время мы ехали молча. Я заметил, как в Антоне накапливается гнетущее напряжение, так бывало всегда, когда он хотел сделать или спросить, что-то неудобное.
- Ну, давай, - я решил помочь ему.
Он тяжело вздохнул, кивком выразив мне благодарность за понимание.
- Я все такой же предсказуемый, да? - усмехнулся Антон. - Это насчет Даши. Ты встретишься с ней?
Я не торопился с ответом.
- Не хочешь, можешь не говорить, - отмахнулся друг.
Я покачал головой:
- Не в этом дело. Мы уже договорились о встрече.
- Даже так! - удивился Антон.
- Скажу больше, это случится уже завтра. Просто стараюсь меньше думать об этом, потому что...
- До сих пор чувствуешь себя мерзавцем, - закончил он за меня.
Я кисло улыбнулся.
- Ладно Миш, не буду тебя терзать. Лучше скажи, может быть остановишься у меня?
- Спасибо, но нет.
Антон знал, что я откажусь. Он знал и то, что я не поддамся на уговоры. Его предложение было простым жестом вежливости, с крошечной искоркой надежды на согласие. Но единственное место, где я готов был жить в Москве - это квартира моей бабушки.
Спустя три года, оказавшись у ее пятиэтажного дома, на Новокузнецкой, я смотрел на места детства и юности, и мне вспомнился тот день, когда я приехал сюда жить.
Несмотря на позднюю осень, погода стояла солнечная и сухая. Мне казалось, что весь мир надсмехается над моей болью, будто я один должен страдать, пока все остальные радуются жизни. Бабушка не пыталась докопаться до моих чувств или утешить пустыми словами, она молча разделяла нашу скорбь поровну. Так я думал тогда, но со временем понял, что ее доля была значительно больше моей, и только крепость ее любви ко мне, помогли ей пережить то страшное время, после гибели моих родителей.
До дома бабушки мы добирались на такси, водитель любезно помог донести сумки до дверей. Бабушка от души его поблагодарила и пожелала ему всех благ. Затем она отперла дверь и пригласила меня войти. Для меня, эта квартира не была чем-то новым, я и раньше здесь часто гостил по выходным и на праздниках, но никогда не считал это место своим домом. Но в тот день, я стоял на пороге и боялся пересечь его. Мне казалось, что есть еще какой-то шанс на то, что все будет, как и раньше. Бабушка, заметив мои страхи, подошла ко мне и обняла, нежно шепнув: «Мы уже столько прошли, и остался всего один шаг. Давай сделаем его вместе?». Я беззвучно заплакал, но все же взял ее за руку, и мы сделали этот шаг.
- С тобой подняться, Миш? - Антон бесцеремонно прервал мои воспоминания.