— Ты с ума сошёл? — набросился на меня Димка. — Мы же по этой будке как мячики от стенки к стенке летали. Хоть бы разбудил сначала.
— Смотри, кого я нашёл!
— Кого? Ой! Здрасте, — только сейчас заметил предмет моего интереса Дима.
— Вы нас не бойтесь, — обратился я к женщине. — Мы домой едем. Просто не зхнаем обстановки вокруг, а в пути многое с нами уже случилось. Хотелось бы узнать, как тут у вас. Вы же местная?
— Местная. В город на базар еду. А где сами живёте?
— Тут недалеко дачный массив. Там и живём.
— Много вас там?
— Много.
— А как между собой? Люди сильно злые?
— Да нет. Спокойно у нас.
— А в городе?
— В городе по-всякому. Разные районы, разная власть. Если знать, куда не соваться, можно и в городе жить.
— Ну, спасибо вам за информацию. Больше вас не задерживаю. Езжайте спокойно.
Мы вернулись к ручью, и ребята побежали умываться. Вода в котелке выкипела почти вся, поэтому пришлось набирать новую и опять ставить на огонь. Пока вода закипала, нарезали хлеб и окорок, достали варёные яйца и разложили всё это на вафельном полотенце, захваченном в доме лесника.
— Гоша, завари чай. Вода закипела, — попросил я.
— Что делать будем? — спросил меня Дима.
— В дачный массив поедем. Если действительно там безопасно, можно будет немного там отдохнуть, припасы обновить. Да и бензином разжиться не помешает.
— А на что ты собираешься всё это покупать? Или ты думаешь, что нам всё это бесплатно дадут? Дураков нет. Вместе с мамонтами вымерли.
— А то, что у нас полная машина ружей колхозников, ничего?
— А при чём здесь ружья?
— А при том, дорогой, что по нынешним временам это самый ходовой товар.
— Точно! Как я сам не догадался.
Гоша принёс от костра котелок с чаем и разлил по кружкам.
— Гоша, мне вот непонятно, если ты местный, как ты в рабство то попал? — поинтересовался я.
— Да я сирота вообще-то. Бабка меня воспитывала. Я после девятого класса в лесной техникум поступил, а после окончания не захотел в деревню возвращаться. Устроился в кафе официантом. Потом война. Бабка умерла. Я поехал на похороны и попал прямо своим бывшим односельчанам в руки. Ну и вместо похорон оказался в бараке.
— Так ты же свой.
— Какой я свой? Я, после того, как в городе решил остаться, отрезанным ломтем стал. Меня за своего никто не считал.
— Понятно. Ну, что, давайте закругляться и поедем.
Мы быстро доели и тронулись в путь.
До дачного массива доехали за полчаса. Посёлок оказался довольно крупным. Небольшие, в основном, домишки утопали в по-весеннему буйно разросшейся зеленью. С пригорка было видно, как копаются на огородах люди. Навстречу к нам по дороге весело запылил полицейский УАЗик:
— Участковый уполномоченный старший лейтенант Терентьев, — представился полицейский, выйдя из машины.
Мы представились и вкратце рассказали о себе. Участковый пригласил нас к себе и, поехав вперёд, стал показывать дорогу. Мы углубились в переплетение улиц, проехали мимо магазина и остановились возле полицейского участка. Илья, как звали полицейского, хлопнул по кнопке электрического чайника и вытащил из тумбочки банку растворимого кофе, сахарницу и керамические кружки.
Под кофе, хрустя печеньями, мы в лицах стали рассказывать свои перипетии. Терентьев слушал внимательно, кое-где задавал уточняющие вопросы, иногда хмурился:
— Надо же, как быстро вся пена наружу полезла! — возмутился полицейский. — Месяца не прошло, а всякая тварь уже зубы показала. У нас в городе тоже, повылазили. Заводской район криминал полностью под себя подмял, в Залесском тоже какой-то хмырь республику объявил, район закрыл полностью и что там происходит, неизвестно.
— Делаа, — протянул Димка. — А у вас?
— А у нас пока порядок. Я тут навроде шерифа. Всякие такие поползновения пресекаю, ну и так далее. Ополчение организовал. Патрулируем по ночам. С оружием, правда, напряги.
— Ну, мы бы хотели за пару стволов у вас бензинчиком разжиться, да и питанием кое каким.