Глава 37. Вот тебе моя кровь
— Через час выходим, — сказал Калил, открывая дверь.
— Куда? — вяло поинтересовался я, лежа на кровати.
— На вечер, — ответил Калил.
— У меня нет желания туда идти, — отмахнулся я.
— Надо Дарт, надо, — покачал он головой. — От приглашения Великого Лорда не отказываются.
— Значит я буду первым, — хмыкнул я. — Да и нахрена там сдался безродный смертный? Не умрут там без меня.
— Наш отряд в полном составе желают видеть там, — ответил Калил. — Да и наслышаны все о тебе.
— Мляяяя, — вздохнул я. — У меня нету одеяния достойного приема лорда, — хмыкнул я довольно.
— Об этом не переживай, — махнул рукой Калил. — Для нас уже все подготовили.
— Не понял, а мерки с нас не снимали же? — удивился я, поднимаясь с кровати.
— И не нужно, — улыбнулся он. — Все итак будет сидеть шикарно.
— Ладно, поверю на слово, — вздохнул я, снова падая на кровать.
Дверь и открылась и к нам зашла та же женщина, что сервировала стол, она положила рядом сверток и так же молча вышла.
— Ну все, можешь одеваться, — сказал Калил. — Я пожалуй тоже пойду.
— Так нам же только через час, — остановил я его.
— Там и подождем этот час, — хмыкнул он и вышел.
И вот мы стоим посреди огромного холла и слушаем пафосную речь Великого Лорда. Перед лицом великой опасности, бла бла бла и все в таком духе. Как-то я рассчитывал на другое, на более серьезную речь что ли, а в итоге он не сказал ничего толкового.
Сам лорд выглядел довольно эффектно, длинные золотистые волосы, тонкие губы, волевой, тяжелый взгляд и молодое, практически подростковое лицо давали просто дикий контраст. Телосложением он не впечатлял, не худой конечно, но по сравнению с гвардейцами, что стояли практически везде, он выглядел бледно.
Лорд даже сказал пару слов обо мне, мол три часа боролся с мертвяками, не давая им добраться до беззащитных жителей, так и хотелось спросить: а где были вы? По мере произнесения речи обо мне, я заслужил много взглядов, от безразличных, до презрительных. Ну что я могу сказать? Другого я не ожидал, но забавно было смотреть на брезгливость из глаз этаких столичных франтов и бесполезных лизоблюдов, что толпами вились в зале. Готов поспорить, что многие из них пересидели эти ужасы под защитой своих воинов и магов.
После торжественной речи Лорда начался и сам вечер, люди ходили, общались, заводили новые знакомства. Зазвучала музыка и люди на сцене начали петь, что-то совсем уж печальное. Не один я плюнул и пошел к столу, есть и пить, то что там было. Много военных, именно прошедших ужасы этих дней, собрались возле столов. Им было не интересно в светских беседах.
— Скучаешь? — окликнул меня Калил.
Он подошел ко мне, в компании таких же молодых, но уже видевших бойни, парней. У всех в глазах виднелась скука и не понимание зачем они здесь.
— Танец мечей, сердцу милей, праздных речей, — пожал я плечами, и выпив уже не мало вина.
— Какие хорошие слова, — раздался тихий голос высокого здорового мужика.
Он стоял среди нас с огромной двуручной секирой, странно, что у него ее не забрали.
— Дарт, ты как всегда, — улыбнулся Калил. — Как тебе песни, что поют на сцене? По мне так довольно таки не плохие голоса, да мелодия звучная.
— Да что то хрень они какую-то поют, — прервал я восхваление Калилом этих певцов. — Туда сюда любовь война. Ну блин, ни души ни чего в этих песнях нету.
— Да? — задумчиво почесал он голову. — Ну, если вспомнить твою дорогу домой, то да, эти кривляния и рядом не стоят.
— Вот и я о том же, — грустно сказал я. — Уж на балу у Великого Лорда могли и получше найти менестрелей, а не этих, извини, клоунов.
— Простите, я тут подслушала вас, — раздался голос сзади от меня. — То есть вы считаете, что эта музыка совсем не достойна этого зала? Вам наверно из вашей деревни видней?
— Да слышали бы вы, какие душевные песни в нашей деревни поют, жить бы там остались, — поворачиваясь на юный голос, воскликнул я.
Повернувшись, я увидел девушку, в шикарном золотистом платье, что волнами падало к полу. Она была красива, настолько красива, что сразу перестала мне нравится. Не люблю идеальных девушек. А она была идеальна, шикарные карие глаза, золотистые волосы, забранные в высокую прическу, с множеством золотых заколок, тонкое, но по виду безумно дорогое ожерелье закрывало ее шею, ровный прямой носик и чувственные шикарные губы, которые так хотелось поцеловать.