Мгал вытащил из переметной сумы веревку, при помощи которой уже не раз спускался в зал, закрепил ее в расщелине между камней. Гиль и Эмрик положили перед собой луки со стрелами. Время тянулось медленно, тишину, царившую в пещере, нарушали только вздохи и посапывание спящих; огонь в очаге начал гаснуть.
– Кажется, заснул…
– Нет, нет, я чувствую, он не спит. О, Самаат, этот длиннолицый задумал какую-то пакость! Может, всадить в него стрелу? Грамотей среди рыкарей – ох, не к добру это!
– Погоди, прикончить его мы всегда успеем. Смотри-ка, и правда…
Заруг поднялся, подбросил в очаг охапку хвороста и склонился над принцессой:
– Ну-ка проснись, дело есть.
Девушка неловко села, помогая себе связанными за спиной руками, ожившее пламя осветило ее угрюмое, встревоженное лицо.
– Что еще тебе от меня надобно?
– Хочу узнать маленький секрет рода Амаргеев. Как удается вам проникать в храм Дарителя Жизни?
Гиль вздрогнул, Эмрик многозначительно прошептал: «Ага!» – и только Мгал остался безмолвным и недвижимым. Он предвидел, что на пути к кристаллу Калиместиара их еще ждут многие неожиданности.
– Это не маленький секрет. Это родовая тайна, и выдавать ее первому встречному разбойнику я не намерена. Достаточно того выкупа, который…
– Меня не интересуют деньги! Я хочу знать тайну храма, и если будешь ломаться – тебе же хуже: для начала лишишься глаз. Ясно? – В руках Заруга блеснул узкий длинный кинжал.
Чаг отпрянула, насколько позволяли ей путы, и сдавленным голосом произнесла:
– Я не знаю тайны храма. Внутри он ничем не отличается от других посвященных Небесному Отцу. Разве что сохраннее и чище…
– Не прикидывайся глупее, чем ты есть. – Заруг коротко, скрипуче рассмеялся. – Ты знаешь, как войти в святилище, с меня довольно и этого. Не вздумай кричать – смерть твоя на кончике моего кинжала. – Лезвие стилета коснулось шеи девушки.
– Мгал, Эмрик! Позвольте, я уложу этого длинного? Я попаду, не зря столько времени тренировался! – взмолился Гиль, дрожа от возбуждения.
– Свою лихость покажешь, когда мы поднимем сюда принцессу. Путь до Исфатеи не близкий, и вам с Резвым придется изрядно потрудиться. А пока – наберись терпения.
С отвращением и страхом смотрела Чаг на склонившегося над ней мужчину. Ее не пугали рыкари – бродяги и охотники, вставшие на путь разбоя, но этот тонкогубый, шипящий, как змея, человек был ей непонятен и внушал необоримый ужас. Преследующий какие-то свои неясные цели или одержимый бесами, он был готов к убийству. Принцесса прочитала это в его взгляде и, поколебавшись несколько мгновений, уступила.
– Не знаю, что надобно тебе в храме нашего рода. Не ведаю, зачем тебе наша тайна, но если ты хочешь убить меня из-за нее…
– Короче! Как попасть в храм Дарителя Жизни?!
– Справа от входа, на портале, среди резных фигур есть изображение агурти – каменной ящерицы, охранительницы сказочных сокровищ. В пасти ее скрыта щель, в которую надо бросить старинную золотую монету с изображением Маронды – Последнего Верховного Владыки государства Уберту. Она откроет дверь в храм.
– У тебя есть такая монета?
– Нет. Я никогда не ходила в это святилище одна, но если тебе так надо, обратись к менялам или ювелирам – они, верно, сумеют отыскать монету Маронды.
– Хм-м-м… – Заруг опустил кинжал и задумался. – Что ж, совет дельный. И слова твои будет не трудно проверить.
Он двинулся к выходу из пещеры, но неожиданно остановился:
– Поклянись здоровьем отца, что у тебя нет этой монеты с собой или во дворце!
– Клянусь здоровьем отца. У меня нет нужной тебе монеты, – устало отозвалась Чаг.
Заруг скрылся в тоннеле, ведущем в Ущелье слез, и, когда стих звук его шагов, Мгал поднялся на ноги:
– Самое время спускаться.
– А надо ли теперь возиться с принцессой? Ты знаешь, как войти в храм, и нам нет дела до того, что Берголу придется раскошелиться. Вот с этим Заругом я бы побеседовал… – Эмрик мрачно усмехнулся.
Мгал потер подбородок, нахмурился, потом решительно тряхнул черной гривой волос:
– Ты прав, с грамотеем стоило бы поговорить, похоже, он более всех заинтересован в похищении. Но ведь его без шума не возьмешь. А что касается принцессы… Она нам не нужна теперь, и все же мы должны попытаться вытащить ее отсюда.
Эмрик пожал плечами и взялся за веревку. Гиль застыл на краю карниза, изготовившись к стрельбе, а Мгал, привычным движением пропустив веревочную петлю под мышками, начал спуск, упираясь ногами в вертикальную стену зала.
Расстояние от карниза до пола пещеры Утерянных голосов равнялось примерно трем десяткам шагов, и Мгал преодолел его в считанные мгновения – сила, природная ловкость и несколько предыдущих спусков сделали свое дело. Коснувшись ногами земли, он сбросил веревку и, настороженно озираясь, чутко прислушиваясь к мерному дыханию спящих, двинулся к девушке, неподвижно сидевшей у очага. На лице ее застыло выражение страха и недоумения, вид Мгала, внезапно вынырнувшего из тьмы и ловко пробиравшегося к ней между спящими рыкарями, не только не обрадовал, но, казалось, еще больше испугал ее.
– Принцесса, я пришел спасти тебя. Я сумею вырвать тебя из рук разбойников, если ты доверишься мне. – Северянин выхватил из-за пояса нож, однако Чаг, вместо того чтобы возликовать и достойно приветствовать своего спасителя, с тихим стоном отшатнулась от него.
– Я друг, друг! Позволь перерезать веревки и освободить тебя!
– Уходи! Уходи, иначе я закричу! Ты не южанин, тебя выдает твой говор, и я никуда не пойду с тобой!
– Но… Послушай, я хочу спасти тебя!
– Нет! Не надо мне никаких спасателей! Тут по крайней мере я знаю, чем заплачу за свободу. А что потребуешь ты, одному Небесному Отцу ведомо. Слышишь шаги? Это возвращается Заруг!
– Так ты не пойдешь со мной?
– Нет!
Лицо девушки не оставляло сомнений в том, что решение ее непреклонно, и Мгал, бесшумно отступив от костра, опустился на шкуру рогача и прилег рядом с атаманом рыкарей – шаги Заруга приближались, и нечего было и думать скрыться до его появления в пещере.
– Чего вскочила? На сегодня все. – Заруг уселся около угасавшего костра, и губы его искривила усмешка, похожая на гримасу. – Через день-два узнаем, не соврала ли ты мне, и тогда отправим гонца к Берголу.
– Это что же, вы еще трое суток намерены держать меня вот так, спутанной по рукам и ногам? – угрюмо поинтересовалась Чаг.
– Там видно будет. Спи пока.
Девушка скосила глаза в сторону Мгала и откинулась на охапку соломы.
Некоторое время Заруг с непроницаемым видом смотрел на нее, потом достал откуда-то из складок плаща изогнутую трубку, повернулся к очагу, и вскоре душистый голубоватый дымок тонкой струйкой потянулся к потолку пещеры.
Мгалу доводилось слышать об ароматной травке, навевающей сладкие сны и волшебные видения, и сейчас, глядя, как поникли плечи Заруга, все ниже и ниже клонится его темноволосая голова, он подумал, что скверная привычка длиннолицего видеть сны наяву сослужит на этот раз добрую службу. Убить сидящего у костра человека было нетрудно, но северянин предпочитал без крайней необходимости не лишать жизни ни одно существо.
Терпеливо ожидая, когда Заруг окончательно погрузится в сладкую дрему, он размышлял о неожиданном отказе принцессы принять его помощь; о том, что можно рискнуть удрать отсюда через нижний ход, воспользовавшись лошадьми и тонгами рыкарей, но тогда либо он должен будет покинуть своих друзей на время, либо им придется спуститься вниз, однако у Эмрика это получается не особенно лихо, а тут еще и веревку некому держать…
Заруг сидел неподвижно, опустив голову на грудь, дыхание его было тихим и ровным, потухшая трубка выпала из руки и лежала возле очага. Выждав изрядное количество времени, Мгал поднялся на ноги, шепотом позвал принцессу и, не получив ответа, крадучись направился в темноту, к стене, с которой свисала оставленная им веревка.