— Конечно же, — возбужденно сказала Этель, — где погонщик купил поросенка. Какой ужас!
— Ужас! — повторил вслед за ней отец; крики соседских детей отвлекали его внимание.
Вдруг Этель с неподдельным волнением вскочила на ноги.
— Господи, боже мой! — воскликнула она. — Это ведь старая газета. Несчастье случилось еще в апреле… в ночь на среду, восемнадцатого числа… а мы… мы, вероятно, были там во вторник днем.
— Именно так, — сказал мистер Лукас.
Этель прижала руку к сердцу. Она едва могла говорить.
— Отец, дорогой, нет, я должна тебе это сказать: ты хотел остановиться там на ночь. Все эти люди, эти бедные полудикари, пытались тебя удержать. И вот они мертвы. Там все разрушено, даже ручей изменил свое русло. Отец, дорогой, если бы не я, если бы Артур не помог мне тогда, ты бы, конечно, тоже погиб.
Мистер Лукас раздраженно махнул рукой.
— Какой толк разговаривать с гувернанткой. Я прямо напишу хозяину дома и скажу: «Я отказываюсь от этой квартиры по следующей причине: собака лает, соседские дети невыносимы, и я терпеть не могу, когда булькает вода».
Этель не прерывала его брюзжания. Она буквально онемела при мысли о том, что он был на волосок от смерти. Наконец она произнесла:
— Такое чудесное избавление невольно заставляет поверить в божий промысел.
Мистер Лукас ничего не ответил — он все еще обдумывал письмо к хозяину дома.
Примечания
1
В путь (франц.).