— Разумеется, — Скрипач вздохнул. — С молодых дураков какой спрос? Особенно если дураки вообще дуры. Конечно, будем придерживаться, как иначе.
— И знаешь ещё что, рыжий… — Ит нахмурился. — Мы ведь, если вдуматься, сейчас находимся внутри комплекса событий Слепого Стрелка, верно? Так вот. Такая мысль — нельзя сопротивляться. Он уже поставил нас сюда, непонятно куда, причем поставил именно в качестве своих действующих элементов. А именно — Архэ. Мы внутри схемы. Давай так: пока что будем наблюдать. Смотреть, анализировать, замечать, и воздерживаться от поспешных выводов. Мы в данный момент, как мне кажется, имитация элементов системы. Достоверная, в достаточной степени. Но всё же имитация.
— Почему ты решил, что достоверная? — спросил Скрипач.
— Ну, хотя бы потому, что мы ещё живы, — ответил Ит. — Неугодные Архэ, как показывает практика, могут выйти из комплекса событий очень быстро, и вперёд ногами. Или вообще не войти в сам комплекс. С нами этого не случилось. Почему-то. Но понимаем мы по сей день безобразно мало.
— Ничего мы не понимаем, — покачал головой Скрипач. — Ни-че-го. И, как выясняется, там, в локациях, мы тоже ничего не понимали. Мы считали, что мы наблюдаем. Оказывается, наблюдали за нами, и оценивали нас. Ну и вот. Оценили.
— Видимо, да, — кивнул Ит. — Ладно, пойдем к Рифату. Каяться. И отдавать варенье. Которое, если честно, я бы сожрал прямо здесь, и всю банку сразу. Мозги без глюкозы не работали, и у тебя, и у меня. Сейчас — это же просто праздник какой-то. Даже ноги, кажется, меньше болят.
В доме оказалось пусто, видимо, Рифат, по утреннему времени, как всегда, отправился на берег. Скрипач демонстративно пристроил нетронутую банку с вареньем на стол, рядом с плошкой для варки танели, и предложил:
— Пойдем к морю, плавник собирать? Ты не очень устал?
— Отдохну чуть-чуть, и пойдем, — согласился Ит. — Рыжий, только очень тебя прошу, давай искренне. Ага? От всей души. Так, чтобы он точно тебя простил.
— Очень постараюсь, — кивнул Скрипач. — Посмотрим, в каком он будет настроении, и будем исходить из того, что увидим. Ты тоже подключись, хорошо?
— Если потребуется, то подключусь, конечно, — согласился Ит. — Попробую.
Рифата они нашли там же, где и всегда — он бродил по камням, подбирая обглоданные морем деревяшки. День выдался холодным, и с моря дул сейчас в сторону берега тугой ровный ветер, который заполаскивал края рифатова плаща. Ткань билась на ветру, хлопая, как крылья огромной птицы, но Рифат не обращал на это внимания. Походил несколько шагов, наклонялся, поднимал очередную деревяшку, и совал в подвязку, висевшую на плече.
— Рифат! — позвал Ит. — Мы вернулись. Лийга передала тебе варенье, мы его в доме на стол поставили.
Рифат выпрямился, поправляя подвязку с плавником, с удивлением посмотрел на Ита.
— Ты зачем пришла сюда? — спросил он с упреком. — Вторую ногу сломать решила? Тебе нечего тут делать.
— Я пришла, чтобы помочь, — твердо ответил Ит. — Скиа, ты ничего не хочешь сказать Рифату?
Скрипач вышел вперед, и встал перед Рифатом, склонив голову.
— Я прошу прощения, — произнес он. — Рифат, я вела себя плохо. Я была неправа. Мне стыдно за свой поступок.
Рифат смотрел на Скрипача спокойно, выражение у него на лице не изменилось. Кажется, он ждал продолжения.
— Я больше так не буду, — добавил Скрипач. — Просто я разозлилась из-за того, что…
— Я принимаю твоё извинение, — ответил, наконец, Рифат. — Хорошо, что ты осознала свою ошибку. На будущее — постарайся впредь вести себя достойно. Несдержанность тебя не украсила в тот раз. Да, у меня почти ничего нет, это верно, но даже это почти ничего я делил с вами так, как мог.
— Мы поняли, — сказал Ит. — Ты давал нам даже больше, чем брал себе.
— Поровну, — покачал головой Рифат.
— Нет, больше, — возразил Ит. — Потому что ты сам больше, и работы выполняешь тоже больше, чем можем мы. Точнее, чем может Скиа. Я пока что вообще ничего не могу.
— Это неважно, — Рифат вздохнул. — Хотел бы узнать про другое. Лийга сказала мне, что у себя дома вы привыкли к обращению «он». Я могу называть вас «он», но…
— Не надо, — тут же сказал Ит. — Называй так, как тебе это кажется правильным. Дома? А где он теперь, этот дом? Мы этого не знаем. И где мы оказались, не знаем тоже.
— Вы совсем ничего не помните о том, что с вами случилось? — Рифат нахмурился. — Я не спрашивал, мне было вас жаль. Но если получится узнать, то, может быть, есть шанс…