- Мне надо, - призналась я. Больше, чем невозможность встать, меня угнетала мысль, что мне потребуется помощь в таком деликатном деле. - Поможешь?
- Насколько я успел изучить вас, людей, то в случае моего отказа ты все-равно не смиришься и не останешься в постели, - фыркнул за спиной дракон, - Пойдем, отнесу тебя.
Меня подхватили и понесли, и только теперь я заметила кресло, на которое был брошен плед и подушка, и в котором, судя по всему, и гнездился дракон, пока я не пришла в себя.
Когда меня, с трудом справившуюся с забинтованными, болящими руками и нетвердыми ногами, вернули обратно, в кровать, и укутали одеялом, я все-таки решилась задать мучавший меня вопрос.
- Все... закончилось?
- Не совсем, - дракон виновато отвел глаза, - магический ритуал прошел как положено, но баст без сознания и все еще жива. Я не знаю, почему, но... что-то держит её, не дает ей уйти. А пока она не уйдет - магия не вернется в рубеж. Я даже не могу залечить все твои раны, только вот переломы. Да и... впрочем, об этом потом.
- А остальные?
- Нас всех крепко приложило магической бурей. И Лео и Рамзи пока еще очень слабы, хотя не так, как ты, через денек встанут Из нас всех более - менее в порядке только я да Агата, вот и приходится белкой крутиться в этом лазарете. А от остальных новостей нет.
- Почему? - удивилась я.
- Магии нет, - напомнил мне Феликс, который сейчас отошел к окну и смотрел на улицу - а замок... замок засыпало снегом, так что перекрыты все дороги в него. Последнюю пару сотен лет я не помню такой вьюги...
Я неловко пошевелила руками, зашипела от боли, Феликс обернулся, в два шага подошел к кровати, и положил мне руку на лоб.
- Спи!
И я заснула, хотя как этот рыжий прохвост сумел усыпить меня без магии, было непонятно.
Спала я урывками, просыпаясь, видела рядом с кроватью то Феликса, то Май, то Рамзи, а то и Агату. Все пробуждения были похожи одно на другое. Я открывала глаза, отвечала на стандартные вопросы, что чувствую себя хорошо, после чего меня хитростью, уговорами или давлением авторитетом заставляли выпить горячий бульон со странным привкусом, после которого я засыпала снова. И сны мне снились удивительно яркие, образные, в которых переплеталось мое обыденное, мирное прошлое и волшебное настоящее, так что когда, в очередной раз открыв глаза я обнаружила на подоконнике бурундука и серого котенка - подростка, которые переругивались, я решила, что это очередной сон.
- Сходи к ней, - настаивал бурундук, - ты не можешь сейчас прятаться так, как делала это время.
- Я не могу к ней, - возражала кошка, - Не могу. Ну, что я ей скажу?
- Например: 'Прости, я была не права'? Ты же сама мать, и должна ее понимать... Не пора ли уже поставить точку в той истории.
- Знаешь что, Раравис, - кошка переступила с лапы на лапу, - очень трудно простить того, перед кем ты сам виноват.
- Чшшшшш... кажется, мы разбудили её - полосатый зверек в несколько прыжков оказался на кровати, рядом со мной.
- Привет, Раравис! Чего это вы через окно, как незваные гости приходите? - я с удовольствием смотрела, как бурундук обращается в хорошо знакомую светловолосую женщину, волосы которой были заплетены в две косички, а на руках звенела, шуршала и переливалась всеми цветами коллекция фенечек.
- Катце стесняется, - Раравис кивнула за спину, и я обнаружила, что на подоконнике сидит невысокая, русоволосая девушка 'в теле', круглое личико которой было щедро усыпано веснушками.
- Чего стесняется? - удивилась я.
- Не чего, а кого, - хихикнула Раравис, - Она боится с Феликсом столкнуться, у них некогда размолвка вышла... Эдак века полтора назад.
Я хотела предупредить, что в этой ситуации моя комната как раз не самое надежное убежище, когда дверь в комнату распахнулась, впуская рыжего дракона.
Казалось, что Феликс с разбегу наткнулся на стену - он замер, уставившись на Катце, тяжело дышал и только сжимал и разжимал кулаки.
Та сползла с подоконника, выпрямилась, напоминая собой натянутую струну, и гордо вздернула подбородок.
- Пришла, - выдохнул дракон, и я не узнала его голос.
- Пришла, - согласилась Катце напряженным голосом.
Они замолчали, все так же меряя друг друга взглядами, наконец рыжий сдался, и первым отвел взгляд.
- Сходила бы, попрощалась. Она ждет, уйти не может.
- И схожу, - все также с ноткой истерической боевитости в голосе отозвалась та.
Феликс сделал шаг в сторону, символически освобождая проход, Катце прошла мимо, не опуская головы и развернув плечи, разве что не печатая шаг. Уже у самой двери она, взявшись за ручку, остановилась и как-то беспомощно обернулась.
- Спасибо... отец... Я помню, что ты был на моей стороне.
На лице Феликса отразилась такая гамма эмоций, что я тут же предпочла притвориться спящей.
Дракон, тяжело ступая, подошел к кровати, и уселся на ее край, прямо поверх одеяла.
- Не спишь, - констатировал он.
- Не сплю, - призналась я, и открыла глаза.
- Ты, наверное, гадаешь, что это было?
- Неа, - помотала я головой по подушке, и скривилась от резкой боли, - в каждой семье есть свои скелеты в шкафах, я не любительница их разглядывать.
- Скелеты? - удивился Феликс.
- Это образное выражение, обозначает 'страшные тайны' - отозвалась Раравис, про которую мы позабыли, - я тебе потом соответствующий анекдот расскажу.
Феликс закинул ногу на ногу, сцепил на коленях пальцы, и в его привычном облике балагура и весельчака снова проступил многовековой возраст и такая же древняя усталость.
- Катце не совсем человек, Гала. Вернее, человеком я уже её не застал. Когда ей было пятнадцать, она подхватила одну из этих за-Рубежных детских болячек, которая переносится тем проще, чем меньше тебе лет. Инди билась, как могла, даже протащила через рубежи несколько лекарей 'оттуда', но они ничем не смогли помочь. И вот, когда Катце впала в беспамятсво, сходившая с ума мать провела над ней магический ритуал. Катце умерла в ту же ночь.
- Умерла? - я почувствовала, как кожа покрывается мурашками.
- Умерла, - подтвердил Феликс, - чтобы возродится вновь, уже Катце-кошкой, оборотнем
- Она не знала, что умерла, и что возродилась снова, она не знала, что она теперь веркошка, - историю пришлось продолжать Раравис, потому что Феликс замолк, и с увлечением разглядывал носки своих сапог. - Она была уверена, что у нее был кризис и она выздоровела. Поэтому она жила, как обычная девушка - балы, мальчики, красивые платья. В то время мы трое были близки.
- Трое? - осмелилась задать вопрос я.
- Странные дети Аномалии. Была еще Аннеле, - голос Раравис дрогнул и она отвернулась.
- А потом, когда амулет подчинения Великий и Ужасный передал Инди, появились шурхи, - снова зазвучал голос Феликса, - и Катце увязалась с войсками Великого и Ужасного, присланными в помощь, как мы не отговаривали её. Тогда у нас случилась первая размолвка. Она заявила, что я ей не отец, и не имею никакого права указывать, что ей делать. Это был первый и последний раз, когда мы подняли эту тему. И Катце убили снова.
- Убили? - повторила я, как попугай, - Погодите... Как убили?
- Убили. Смерть её в пламени шурха была мучительной, поэтому, когда она очнулась в своей старой, 'детской' комнате, то все еще кричала от ужаса, и эту свою жизнь она начала седой.
- И педантично посещала мастера по окраске волос раз в неделю, - голос у Раравис был грустным.
- Эту жизнь? - мне очень хотелось помотать головой, чтобы уложить полученную информацию, но я боялась, что боль вновь вернется.
- Этот ритуал, кроме второй сущности, дает еще и девять жизней, но отнимает возможность при перерождении забывать прошлые. Умерший возвращаешься в мир в том возрасте, в котором впервые умер.