Впрочем, вернемся к нашим драконам. Путешествовать на драконах оказалось приятней еще и тем, что нам не пришлось спускаться к шлюзам и выполнять все необходимые бюрократические формальности - Феликс уверенно прошел сквозь купол, словно никакой магической защиты над столицей и не было, и, плавно работая крыльями, уверенно двинулся к центру города. Я оглянулась - весь наш нестройный клин повторил маневр вожака, и сейчас следовал за нами. К моему удивлению - город внизу продолжал жить своей жизнью, словно тут каждый день пролетали драконы, и только пара зевак удивленно задрали головы. Высадились мы на крыше резиденции Великого и Ужасного.
- Столько лет мечтал это сделать, - фыркнул Феликс, пытавшийся при помощи пятерни уложить растрепавшуюся черную гриву.
- И как ощущения? - Вклинился в разговор Рамзи.
Феликс наклонил голову к плечу, и, после недолгого раздумья, пожал плечами.
- Да, в общем-то, никак. Что было - то было, и быльем поросло.
Я оглядела нашу весьма колоритную компанию, и обернулась к Феликсу:
- Мы чего-то ждем?
- Не чего-то, а кого-то, - поправил меня Феликс, и кивнул на выход аварийной лестницы, больше похожий на сказочный домик с черепичной крышей.
- Дядя Дин! - Послышался из-за спины голос Раравис, - Вы, как всегда, вовремя!
Кабинет Великого и Ужасного больше всего напоминал библиотеку. Нет, не те несколько комнаток на первом этаже старой пятиэтажки, гордо именующиеся "городской детской библиотекой", в которой всегда стоял полумрак, пахло старыми книгами и полагалось говорить полушепотом. Помнится, в той библиотеке за конторкой сидела пожилая дама с пронзительным взглядом и строгим пучком, кутающаяся в самолично связанные крючком шали, а для того, чтобы получить потрепанный томик Волкова с рисунками Владимирского, надо было записаться в потрепанную "общую" тетрадь в черном коленкоровом переплете. Попасть в тетрадку было сложно - надо было сдавать книги в срок, написанный на бумажном кармашке, приклеенном к обложке изнутри; не забывать говорить "Добрый день", "Не будете ли Вы добры" и "Большое спасибо"; подклеивать выпадающие страницы прозрачной лентой "для магнитофонных кассет" и брать не только книги Волкова и Булычева, но еще и никогда не отказываться от "весьма развивающих кругозор" книг, что приносила всегда возникающая у конторки будто из ниоткуда дама, похожая пучком, очками и шалью на даму за конторкой, как сестра-близнец.
Сейчас же мы сидели в чьей-то личной библиотеке - по всем стенам её стояли старинные стеллажи, нижняя половина которых была закрыта дверцами из дерева, потемневшего от старости, а верхняя - заставлена под самый потолок книгами и всякими интересными вещами: подробный макет парусника, со множеством мельчайших деталей; старинный глобус; статуэтки разных стилей и эпох; портреты - девушки, юноши... На одном из них была Раравис - подросток, юная, но тем не менее - весьма узнаваемая. Посредине этого не слишком просторного помещения, на потрепанном, исхоженном ковре стоял огромный овальный стол, окруженный креслами. На столе царил творческий беспорядок: кипы бумаг; папки; брошенные перья и чернильница; тут же характерный корпус Паркера, которым, как закладкой, заложена записная книга со старинным бронзовым замком. Ноутбук и пара планшетов, простенький офисный органайзер из дешевого черного пластика, из которого, кроме очиненых карандашей торчал ядовито-розовый маркер-текстовыделитель - это все отказывалось складываться в единую картинку. Впрочем, как и то, что по ту сторону нашей разношерстной компании сидело двое.
Я потерла руками лицо, в тайной надежде, что сейчас-то меня и посетит озарение, но, увы - надежда была напрасной. Мужчин по ту сторону большого, овального стола, на котором царил творческий беспорядок, по-прежнему было двое. Один - смуглый, чернобровый и кареглазый, с аккуратно постриженной бородкой и тонкими усиками, был одет в длинный ярко-синий балахон, на который спускался длинный конец такого же синего платка, затейливым образом повязанного вокруг головы. Он сидел, сцепив пальцы лежащих на столе рук в замок и улыбался, показывая в улыбке белоснежные, ровные зубы. Второй был типичным европейцем - гладко выбрит; короткостриженные волосы сильно разбавлены сединой; серые глаза; легкая полуулыбка; джинсы и тонкий пуловер с круглым вырезом - казалось, что пройди с ним рядом, и его внешность не бросится в глазах, не останется в памяти, как у любого из тех, что каждый день ходят мимо тебя по улице. Он вольготно устроился в кресле, закинув ногу на ногу.
- Так кто из вас Великий и Ужасный? - я не чувствовала никакого желания играть в угадайку.
Раравис, в отличие от Дин Гиора и Феликса, оставшихся со своими людьми мериться взглядами за порогом этой библиотеки, проскользнувшая в библиотеку с нами, и примостившаяся на передвижной библиотечной лесенке с книжкой в руках, непочтительно фыркнула.
Смуглый вздохнул, развел руками и перевел взгляд на своего соседа, тот откашлялся, и сел ровно.
- Ну, собственно, мы оба. Один - Великий, второй - Ужасный. Кто какой - непринципиально, можешь назначить сама.
Я почувствовала, как мысли начали пробуксовывать, словно кот родителей, что скользит когтями по линолеуму, если разогнавшись, понимает, что не вписывается в поворот.
- Позвольте представится, - бросив укоризненный взгляд на напарника вздохнул тот, что выглядел экзотичней, - я - мессир Мейсо Т"Мур, а это - мой напарник, мессир Лазар.
- Те самые демиурги, которые... - Неожиданно ахнул рядом со мной Кит...
- Которые - что?! - Потребовала я объяснений.
Мессир Лазар слегка поморщился:
- Создали Аномалию.
- Я думал, что и вы , и вся эта история - просто миф! - В голосе Кита отчетливо слышался восторг.
- То, что два демиурга могут напиться до подобного состояния? - Попытался остудить его восторг мессир Лазар. - Увы, хоть это и была весьма эпическая вечеринка, но утро после нее было одним из самых ужасающих по своей реальности...
Я помотала головой, понимая, что нить разговора ускользает от меня, и в этот момент вдруг вспомнила и первый день путешествия вместе с Рамзи, и историю про появление Аномалии, рассказанную красивым, мурлыкающим голосом Рамзи.
- А как же Гудвин? - Я обвинительно выставила палец в сторону демиургов.
- Улетел на воздушном шаре, - пожал плечами мессир Мейсо, - как и положено в каноне. На самом деле - толку с него было немного: весьма посредственный хозяйственник, не разбирающийся ни в экономике, ни в законодательстве, ни в политике, так что улетел - так улетел.
- А я? - В этот момент я была крайне возмущена.
- Он улетел задолго до твоего появления, - примирительно выставил ладонь мессир Лазар. - Да и по канону ты с ним все-равно полететь не смогла бы.
- Действительно, - вздохнула я, примиряясь с неизбежным. - И что теперь? Гудвин улетел; серебрянные башмачки, то есть ботинки, как мы выяснили, не работают; Феликс и хотел бы помочь, но драконы не могут покинуть пределы аномалии в своем истинном облике...
Демиурги переглянулись, один из них пожал плечами, второй развел руками.
- Мы не знаем, - ответили они хором.
Я потерла виски руками - легче не стало, картинка мира и не собиралась становиться понятной и привычной.
- Как это вы не знаете? - Возмутилась я. - Это же вы придумали этот мир, Дорогу эту, из желтой чешуи. Инициацию опять же, наверняка вы изобрели?
Мессир Мейсо откинулся на спинку своего кресла, как будто самоустраняясь из разговора, мессир же Лазар неловко кашлянул и побарабанил по столу пальцами.
- Тут вот какое дело, - вздохнул он, - вы, наверное, слышали про Ужас Магов?
- Когда какой-либо придуманный страх, которого боится наделенный силой маг, становится вполне реальной жутью?