Я села на землю, только тут обнаружив, что так и пробегала все это время с рюкзаком, отчего спина уже начала ныть.
- Все-таки гадина эта Лина, - я адресовала свою речь волку, сосредотачиваясь на том, чтобы просеивать песок двора сквозь пальцами. Краем уха я уловила, что плеск воды прекратился. - Понимаешь, она мне сказала, что в зверинце говорящий песик, ну, Тотошка... Ох, сложно тебе объяснить - но мне по канону надо, чтобы со мной шло преданное говорящее существо. А тут ты... Ну как, скажи мне, можно обозвать волка - песиком? И, самое главное, почему она мне вчера ничего про тебя не сказала? Я бы еще вчера тебя выпустила - а так лишний день в хлеву просидел. Да еще, судя по виду, без еды и воды?
Я повернулась в сторону волка, и увидела, что он смотрит на меня со странным выражением морды.
- Да ты пей, пей... Я пока с тобой посижу, только недолго. Мне сегодня обязательно на желтую дорогу ступить надо, у меня ж инициация началась, моя надежда на билет домой. Давай я слугам скажу, чтоб тебя в порядок привели? Отоспишься тут, отъешься, помоют тебя?
И тут волк закашлялся и прохрипел:
- Пойду. С тобой.
Каюсь, я даже не удивилась тому, что волк заговорил, только кивнула:
- Допьешь и пойдем, раз ты уверен в своих силах.
Волк наклонил голову и снова прохрипел:
- Дойду.
И плеск в ведре продолжился.
А я сидела, привалившись спиной к забору, смотрела в небо, и только в голове крутилось удивленное: 'Ничего себе говорящая собачка'.
До Желтой дороги нас провожали все жители поместья. Думаю, что они хотели убедиться, что волчище не сожрал меня по дороге для восстановление сил, и что мы действительно ушли. Не смотря на свое плачевное состояние мой попутчик достаточно уверенно переставлял ноги, так что мне не приходилось придерживать шаг. Через несколько часов мои, не привыкшие к подобным издевательствам ноги гудели, плечи ныли под рюкзаком, и мысли от "как тащить волка, если он упадет" плавно перетекли в "как не упасть от усталости, а то перед волком стыдно". Для себя я решила звать своего спутника Серым, о чем и поставила того в известность. Серый отнесся к прозвищу индифферентно, только уточнил, как меня зовут. Когда я поняла, что сейчас просто лягу на обочину и умру, потому что больше не смогу сделать ни шагу, Серый притормозил, покрутил большой головой и рыкнул: - Лес скоро. Привал. Ночуем там.
И мы прибавили шагу.
Лес показался внезапно, он будто выпрыгнул на нас из-за горизонта, как большой шаловливый щенок, который кидается к хозяину, сбивая того с ног. Я решила, что мои мучения закончились, но мы прошли еще немного, а потом и еще немного, и только тогда волк свернул с дороги на опушку и махнул мне головой, мол, присоединяйся. В лесу волк преобразился, весь как будто подобрался, начал пританцовывать легкими прыжками вокруг одному ему видных тропинок, и уверенно устремился вглубь. Я меланхолично подумала, что сейчас этот хищник заведет меня в чащу и съест, но сил не было даже на испуг. Наконец мы вышли на небольшую поляну. Волк схватил меня зубами за руку и потянул за собой на другой край поляны. Я покорно побрела за ним к странной кучке, и застыла, не зная, что делать дальше.
- Лапник. Спать удобно, - в ответ на мой недоуменный взгляд ответил волк.
Действительно, передо мной лежали свежие ветки лапника, сложенные в некое подобие ложа.
- А если хозяин придет? - осторожно спросила я.
- Не придет, - мне показалось, или волк улыбнулся? - Я хозяин.
Мозг вскипел и отказался обрабатывать информацию, я аккуратно отвязала плащ, постелила на лапник, сама села сверху и посмотрела волку в глаза, благо сейчас мои глаза оказались на одном уровне c его желтыми глазамии:
- Я костер не умею зажигать. И котелка у меня нет, так что ничего не смогу приготовить, - я решила сразу поставить все точки над ё.
Волк опять фыркнул так, что было похоже на смешок и ткнул носом в мой рюкзак:
- Еда. Ужин. Костер не нужен. Лягу рядом. Греть.
Это же надо же - забыть про сверток от Мирры! В бумагу оказались завернуты пироги, жареная курица, яблоки и сыр. Курицей пришлось пожертвовать в пользу волка, я ограничилась парой пирогов и яблоком.
А вот с водой была проблема - мне дали с собой небольшую флягу, но как напоить волка я не представляла.
Тот снова смешливо фыркнул:
- Хищник. Озеро рядом. Чистое, - и ткнул носом в рюкзак, - Мыло?
- Увы, не взяла... - я пожалела, что на даче лежит запас еще со времен моей бабушки и тотального дефицита, - А тебе зачем?
- Мыться! - волк посмотрел на меня, как на ненормальную.- Пахну!
Ну, что есть - то есть, пахло от него ужасно.
Волк метнулся в деревья и исчез. Я улеглась на плащ, и стала смотреть в незнакомое небо. Лес накрывали сумерки, появлялись первые звезды, и карабкалась на небо одна из лун. Странно, но я чувствовала себя на этой поляне в полной безопасности.
Волк вернулся мокрый, стал бегать по поляне и встряхиваться: совсем отделаться от запаха ему не удалось, но стало гораздо лучше. Правда сейчас меня больше волновало другое: волк выглядел и так неважнецки, неизвестно еще - как он перенесет это купание. Я чувствовала к этому измученному и гордому зверю щемящую нежность, даже называть его про себя стала "мой Серый". Пришлось подтянуть к себе рюкзак, пошарить в наружном кармане в поисках "тревожной" аптечки, которую всегда таскала с собой на дачу на всякий случай. Заодно нашлась и моя щетка для волос.
- Эй, Серый, - позвала я, - иди сюда, я тебя чесать и лечить буду.
Волк прервал пробежку и потрусил ко мне.
Я показала ему на ладони три капсулы препарата, который мы с Сашкой в шутку называли "отвсехсимптомовлечин": болеутоляющее, жаропонижающее и противовоспалительное в одной капсуле.
- Съешь таблеточки, будь умничкой, - попросила я. - Они хорошие, помогут тебе, болеть будет меньше и воспаление остановят.
- Волшебство? - уточнил волк.
- Фармацевтика, - огорченно отозвалась я, и на всякий случай выпила свою капсулу первой. Думать о том, что земные таблетки могут повредить иномирному волку совсем не хотелось.
Волк, подумав, открыл пасть. Взмолившись всем известным мне богам я кинула две таблетки на корень языка, задрала его морду, ухватив снизу за челюсть, и погладила по шее, дождавшись, пока волк сглотнет.
- Мог бы и сам - пробурчал волк.
Я только пожала плечами.
- Садись, чесать буду. Покажи, где больше всего чешется - там колтуны распутывать и начнем.
Когда совсем стемнело, и появилась вторая луна, я улеглась на лапник, крепко прижавшись к спине волка: он был большой, теплый и очень уютный.
- Расскажи мне... - попросил волк.
- О чем? - удивилась я.
- Расскажи мне о себе - повторил волк, только теперь его голос был ласковым, бархатным, успокаивающим, но при этом противится ему было невозможно.
И словно прорвало плотину - я рыдала, вжимаясь в волчью шерсть и рассказывала, рассказывала, рассказывала: про то, как я глупо попала сюда, про Мишку и Андрюшку, про их проказы и наши с мужем педагогические просчеты и достижения, про то, как познакомились с Сашкой, и какой он замечательный муж, про любимую работу и про дачу, про друзей и свою жизнь, которая осталась где-то там, и единственный шанс вернуть которую - это сыграть в этом мире по его правилам.
Волк не останавливал меня, даже не поворачивал головы, только еле-заметно урчал: я чувствовала вибрацию всем телом, которым прижималась к волку, и от нее становилось очень уютно, как в детстве, на руках у мамы. А когда слезы кончились, и я, умывшись водой из фляги, улеглась обратно, бархатный голос волка прорычал: