И вдруг Ричард внезапно стал серьезным:
- У меня перед тобой долг жизни, Гала.
- Да ладно, - отмахнулась я от него, - я ж просто клетку открыла. Никогда не любила зверинцы. Думаю, про тебя обязательно вспомнили бы, когда беготня с похоронами и моей инициацией кончилась.
Серый продолжал внимательно всматриваться мне в лицо.
- Разве нет? - мне стало не по себе
- Девочка, я же оборотень, - Серый сказал это так веско, как будто это что-то объясняло.
- И что?
- Ты меня совсем не боишься?
- А надо? - удивилась я
- Ну я же оборотень!
- Какой-то замкнутый круг получается, - фыркнула я. - Я человек, ты оборотень, это теперь повод дать тебе умереть взаперти? Ты же меня ночью грел, вон и Рамзи оставил, когда решил уйти, хотя мог клыками по горлу, и "нет геммы - нет проблемы".
Альфа вздохнул, поерзал:
- Я еще вчера понял, что ты либо блаженная, либо нездешняя. У нас давняя война, Гала, между верами и людьми.
- Люди вас... - я замерла не веря, не желая произносить этого слова
- Убивают, - закончил за меня Альфы.
- А вы? - я не была уверена, что хочу услышать ответ.
- И мы... - отозвался Ричард, - как на всякой долгой войне обоим сторонам есть за кого мстить.
- И теперь ты меня убъешь? - страха не было, было странное безразличие, и мысль, что это будет очень глупая смерть.
Альфа вспыхнул, на руках вспухли когти, прорезалась шерсть, зубы удлинились, глаза сменили свой цвет с карих на желтые. Несколько глубоких вдохов и передо мной снова Ричард:
- Знаешь, как появился мой прайд? Давным-давно я, как и всякий порядочный вервольф, жил в стае. Я даже успел найти пару и дождаться щенят, - голос стал безжизненным, ровным, - они пришли на рассвете... Я был молодой и сильный, стоял в первой линии. Меня ударили по голове и спихнули тело в расселину, решив, что я мертв. Утром я выполз на пепелище. Не осталось никого, кроме меня. Тогда я думал, что это проклятие.
- Мстил?
- Мстил. И хотел умереть. А потом нашел Рамзи: его везли в мешке, видимо издалека, чудо, что я в пожитки нос сунул. Ну и пришлось о нем заботится. Потом мы подобрали Чингиза с его матерью - это наши куницы были, ушли к своим потом. И сам не заметил, как стали ко мне сирот приводить и найденышей, иногда даже люди приносили или нелюди. Пришлось месть отложить, детей поднимать, не до мести, когда у тебя рты голодные.
Мы несмело улыбнулись друг другу.
- Ладно, ты тут отдохни, а я пока по делам схожу. Кстати, в доме есть горячая вода, я котел затопил. Рамзи не бойся - он парень неплохой, тебя не тронет. А потом решим с тобой с "говорящей собачкой" и моим долгом, - Серый встал, стряхнул с полотняных штанов крошки и пошел к калитке.
- Слушай, Альфа, - окликнула я Ричарда почти у забора, - а как ты это делаешь? Ну, чтобы я рассказывала, даже если не хочу?
- Дар Альфы, - подмигнул тот, - в стае ему все подчиняются.
- Но я же не в стае, и я будущая гемма... Я всегда так буду? - жалобно спросила я...
- Нет, ты просто по нашим меркам щенок еще, в брачный возраст не вступивший, вот на тебя и действует. И гемма ты пока будущая, вот пройдешь инициацию - я со своим Даром Альфы могу хоть обрычаться, на тебя не подействует, - этот хитрый тип перемахнул через забор, и скрылся с моих глаз.
Мысль о горячей воде будоражила - вот за что я недолюбливаю походные условия - это за отсутствие нормальных удобств: ни помыться, ни постирать толком, иногда приходится спать в одежде. Пришло время посмотреть, наконец, что у меня в рюкзаке и привести себя в порядок. Я расположилась на полу в гостиной, и вытряхнула из рюкзака все на пол.
К сожалению, автомата или какого-либо завалящего меча, положенного любому попаданцу, в рюкзаке не оказалось. Зато, как у любой дачницы, имелись в наличии :
- скромная аптечка состоящая из пяти капсул того самого, жаропонижающе-болеутоляюще-противовоспалительного, пары пакетиков лекарства для желудка, неполный блистер детского лекарства от аллергии, упаковка пластырей, пузырек зеленки и стерильный бинт. Не густо, но могло бы быть и хуже
- пакет с пирожками, яблоками и сыром, собранный Миррой. Пироги надо доесть до вечера
- та самая книга, куда же без нее
- связка ключей.
- разрядившийся мобильник. Вещь абсолютно бесполезная, если бы не специальное, "девочковое" покрытие экрана, из-за которого телефон стал выполнять функцию зеркала.
- щетка для волос, вызвавшая мою бурную радость.
- четыре "бомж-пакета" быстрорастворимой лапши, которой время от времени баловался Сашка.
- пакет сушек "Челночек", моих любимых
- пачка чая, купленная в прошлый раз, и забытого на дне рюкзака
- плитка шоколада, купленная для Мишки
- две смены чистого белья и полотенце, - какое счастье, что я недолюбливаю стирать вещи на даче. С моим размером груди прыгать в маечке а-ля натурель неудобно и некрасиво
- длинная "спальная" футболка с мишками
- джинсы и футболка, в которых я шваркнулась в этот мир, заботливо приведенные в порядок Миррой
- две пары чистых носок, вызвавшие у меня непередаваемый восторг
- абсолютно бесполезный фонарик, в котором надо было поменять батарейки
- самое страшное женское оружие: пилочка для ногтей, которая прекрасно притворяется отверткой время от времени, и маникюрные ножницы.
Я зависла над разложенными вещами, с огорчением понимая, что облегчить рюкзак мне не удастся. Максимум, что я могу выложить без особого ущерба - это фонарик, ну и продукты так или иначе будут съедены. Горестно вздохнув я начала складывать вещи обратно, отложив чистый комплект одежды, и тут, из под клапана бокового кармана выпали голубенькие, детские носочки в смешных желтых цветочках. Мне показалось, что мне в живот въехала электричка - я впервые на каком-то глубинном уровне поняла, что все происходит на самом деле, что я попала в чужой, незнакомый мир и могу в нем застрять. А если я не вернусь - я никогда больше не увижу Сашку и сыновей, моих любимых, теплых, родных мальчишек. Я попыталась вздохнуть, но в груди нестерпимо болело, ужас парализовал мое тело, а из горла вырвался вой. Я не могла представить себе в этот миг, как Серый смог выжить на пепелище, поняв, что потерял всех, кого любил. У меня еще был призрачный шанс вернуться домой, но ужасное чувство потери, беспомощность и страх разлуки заставляли меня корчиться на полу чужого дома и выть.
В дом влетела разъяренная пума, и я поняла, что утром на полянке была только игра в 'плохую кису'. Сейчас шерсть стояла дыбом, пасть была оскалена, демонстрируя внушительный набор клыков и зубов, когти скребли по полу, хвост яростно хлестал по бокам и пума орала, практически человеческим голосом. Рамзи принюхался, перестал орать и скалится, и повернулся ко мне. С каким-то мрачным удовлетворением я подумала, что сейчас эта злая кошка полоснет мне зубами по горлу, и больше ничего не будет болеть, я упаду в темноту, стану бесплотным духом, и буду рядом со своей семьей - духам же это легче. К сожалению, разум не всегда может подавить инстинкты, особенно инстинкт самосохранения - тело дернулось, и попыталось отползти подальше, голос совсем пропал, поэтому я только сдавленно пискнула. В тот же момент пума метнулась ко мне, я закрыла глаза, и поняла, что меня бесцеремонно ощупывают и поворачивают мужские руки:
- Что случилось? Кто-то был здесь? У тебя что-то болит?
Я только скулила в ответ, пытаясь прижаться к источнику тепла, и открывать глаза отказывалась. Рамзи заставил меня сесть, сам сел сзади, привалил мою спину к своей груди, крепко обнял и начал уговаривать и укачивать, как маленького ребенка, и в его голосе появились мурлыкающие нотки: