Крепость в Ходжамбасе была назначена пунктом ведения «мирных переговоров». Можно себе представить, что почувствовали комбат Иван Александров и его товарищи, когда за их спиной затворились дубовые, со ржавыми петлями, крепостные ворота, и сами они очутились на дворе, полном вооруженных всадников, ожидавших чего-то в угрожающем молчании.
Наши представители сначала не соглашались идти в крепость, и уполномоченные вражеского «командования» разместили их в мечети и худжрах; здесь приготовили чай, угощение. За ними ухаживали, будто за дорогими гостями, предупреждали каждое их желание.
Было решено, что переговоры начнутся с полудня следующего дня. Ночь прошла спокойно. А уже с утра посыльный от сердаров пригласил красных начальников на переговоры в крепость.
Поехали все четверо, во главе с Александровым, взяли с собой переводчика и еще двоих бойцов. Командиры с револьверами, бойцы с карабинами. Ворота крепости отворились перед ними, потом захлопнулись. Больше никто не видел красных делегатов…
Во дворе мечети осталось восемь человек, в их числе Морозов. Люди, охранявшие мечеть, сновавшие вокруг, видели, что он русский, но не знали, что он прекрасно понимает все, о чем они между собой говорят. Он это сразу понял и прислушивался к разговорам, делая вид, что попросту разгуливает, разглядывает мечеть, мозаику на ее стенах. Кто-то из врагов проговорился: вот, мол, сейчас красных начальников прикончат в крепости, а тогда мы и этих переловим и перебьем по одному…
Морозов незаметно отошел от троих, толковавших об этом, и успел предупредить еще двоих товарищей, отдыхавших в соседней худжре. Они решили заседлать коней, находившихся тут же, в конюшне. Но что предпринять, как выручить своих в крепости? Нужно дать знать в Бурдалык, вызвать паши части — за несколько часов конный отряд мог бы пройти расстояние до Ходжамбаса.
Вечерело. Заговорщики сновали по двору мечети. Если собирать всех своих, можно упустить время, сорвется замысел. Каким-то непостижимым способом Морозову и двоим его товарищам удалось, вооруженным, вывести заседланных коней со двора мечети на околицу аула. Их заметили со стены крепости. Открыли огонь, пустили в погоню человек двадцать. Трое наших уходили галопом, не отстреливаясь. Темнело, это помогло им оторваться от преследователей.
К несчастью, они не знали дорог в этой местности, и за аулом врагам удалось их обойти. Бандиты неожиданно вырвались чуть ли не навстречу беглецам. Пришлось им, отстреливаясь, повернуть в сторону. Одного иэ них подстрелили, но товарищи в темноте этого не заметили. Боец, истекая кровью, упал с коня, который продолжал скакать.
Илья Морозов и другой боец петляли по незнакомым дорогам и, уходя от наседавшей погони, добрались до Шор-Тепе. Здесь в перестрелке ранили второго. Он держался на лошади, но вскоре и в нее попали сразу две пули, она рухнула наземь. Морозов, рискуя жизнью, спешился, наклонился над товарищем: убит.
…Только к утру, вконец обессилев, расстреляв все патроны, раненный в ногу, Морозов доскакал до наших передовых постов. Следом бежал конь без всадника — конь того бойца, которого сбили первым. Боец, весь в крови, зашатался и упал с седла, как только остановился его конь. Когда подоспел врач, он лежал в глубоком обмороке. Несколько часов потребовалось ему, чтобы прийти в себя. Рассказать он смог немногое. Но и без того всем было понятно, что произошло накануне в крепости аула Ходжамбас.
… Позже мы узнали, что из пяти оставшихся в мечети бойцов удалось чудом спастись еще двоим. Трое остальных, а также все семеро, командиры и бойцы, ушедшие в крепость на переговоры, были зверски перебиты выстрелами в спину, в затылок, ударами ножей…
Кошмарно тяжелой оказалась цена, которую мы заплатили за свою доверчивость. Враг, стоявший против нас, способный на такие чудовищные злодейства, не достоин пощады — это сделалось ясно каждому из наших бойцов.
«Перед смертью лисица воет в свою нору», — гласит народная мудрость. Вражеские главари, почуяв близкую и неизбежную гибель, решились на подлое вероломство, но это не спасло их от разгрома.
Минутой молчания мы почтили память наших погибших товарищей. Мы еще не знали в точности, сколько человек погибло. У всех была одна мысль: скорее отомстить врагу.
Две сотни кавалеристов с пулеметами немедленно выступили кратчайшими путями в сторону Ходжамбаса. Я с отрядом остался охранять крепость в Бурдалыке.