Тогда может на себя? Судьбу? Рок… Всё неправильно. Не так как должно быть, совсем не так, но…
Что ж… Разве он не получил того чего хотел, о чем мечтал долгие годы? Разве он не достиг ранга сержанта, разве не оказался "под крылышком" одного из дюжины самых могущественных людей филиала? Не оказался причастным к тайнам избранных? Не исполняет свой долг?.. Только вот почему чувствует он себя, при всём при этом, едва ли не хуже, чем после гибели своих парней в Тартре. Тогда он знал, что их гибель – его вина. И знал, что наказание последует. Но был спокоен… Теперь же… Теперь он просто исполняет свой долг: честно, бестрепетно, полностью…
Исполняет ли? Дани в очередной раз выругался. Ах, как жаль, что закончились дротики! На той стене ещё так много не расстрелянного места… В этом его долг? Бесцельно стрелять по стене?..
Скривившись, будто обожрался недозрелой хурмы, Павилос отвернулся и принялся, словно загнанный зверь, мерить резкими шагами комнату – пусть не стрельба, но хоть какое-то, будь оно трижды проклято, действие. Хоть какое-то!
***
Александер резко остановился, вскинул руку в предупреждающем жесте и Гермаген тут же, припав на одно колено, принялся водить дулом разрядника – любимейшего своего оружия – из стороны в сторону выискивая того, чьё присутствие насторожило высокого ваятеля. Работая в паре, как давно привыкли, они переставали быть двумя совершенно не схожими меж собой людьми. Они становились одним сокрушающим все, что оказывалось на пути, целым. Они не нуждались в разговорах и обсуждениях, их действия даже не дополняли друг друга – они являлись продолжением, автоматическим, рефлекторным.
– Не здесь, – тихим, ровным голосом проговорил Серапис и мягким кивком указал на ближайшую дверцу…
Гермаген плавно скользнул к двери и ударом бронированной ноги снёс её, точно она была картонной, после чего, перекувыркнувшись через голову, мячиком вкатился в комнату. Оказавшись внутри, он не стал немедленно подниматься, вместо этого застыл на одном колене и наставив дуло разрядника прямо перед собой дожидаясь распоряжений Александера. За его спиной Серапис также вошедший внутрь и, скрупулезно изучая комнату, оказавшуюся одной из лабораторий, медленно ворочал головой.
– Там, – после продолжительного молчания, проговорил ваятель, указав рукой на один из массивных металлических шкафов, занимавших всю дальнюю от входа стену.
"В шкафу?" – одними губами, изумлённо переспросил Гермаген.
Увидев подтверждающий кивок своего патрона, он неторопливо приблизился к шкафу, перехватил поудобнее разрядник, и мгновенно сформированным плетеньем распахнул дверь, тут же ткнув внутрь дуло. Но сразу же торопливо отпрыгнул и с шумом втянул в себя воздух.
– Ну наконец-то! – истерично взвизгнула совершенно лысая голова покоящаяся на средней полочке. Суматошно вращая глазами в попытке как можно лучше разглядеть своих спасителей, она беспрестанно щёлкала зубами и постоянно причмокивая. – Я уж думал вы про меня забыли, бросили! А я, между прочим, ещё не очищался после…
– Огонь и Тьма! – от изумления Гермаген совершенно опешил и, даже, чего с ним не происходило много, много лет, позабыл про свою всегдашнюю ругань. – Ты?! Какого сраного… – опомнился он через некоторое время, – …рожна ты тут делаешь, долбанный придурок?! Твоё место…
– Ты знаешь этого… это? – прервал тираду гроссмейстера Серапис, приблизившись к шкафу и указывая на сферу.
Гермаген жестко выругался.
– Ещё бы! Как будто ты не знаешь. Это же наш драгоценный "Райнбор" – будь он трижды неладен! – сам мозгляк Суффо, собственной пустоголовой башкой!
– Я не пустоголовый! – возмутился фассор. Теперь, он, пусть и с опозданием, опознал пришельцев и очень, очень испугался.
Кон Александер пристально уставился на моргающую голову.
– Фассор? – узнавание никак не отразилось на лице шанарет`жи, да и голос его ничуть не потеплел. – Почему вы находитесь здесь? Кажется, наш договор вполне недвусмысленно предписывал…
– Меня украли! – не дав договорить Александеру, пропищал Суффо. – Эти подлые, вероломные, недалёкие, корыстолюбивые…
– Замолчите, фассор, – словно удар хлыста прозвучал ровный голос ваятеля.
Гермаген, тяжело дыша сверлил глазами техника.
– И чего с ним делать? – по голосу гроссмейстера вполне отчетливо читалось что, будь его воля, судьба фассора оказалась бы отнюдь не счастливой. И Суффо, в те короткие мгновенья, когда его глаза смотрели в непроницаемое забрало шлема конфедерата – это отчетливо понял.
– Я не виноват, не виноват, клянусь Силой! Я всё делал, как мы договаривались! – истерично взвыл он. – Это всё Сикуро! Я и помыслить не мог…
– Помолчите, фассор, – вновь повторил Александер, тоном способным заморозить солнце. – В данную конкретную минуту я как раз решаю, стоит ли вам продолжать своё существование или же ваше дальнейшее бытие, как и в случае приснопамятного "Райнбора", – нежелательно. – Он помолчал, немного. – Возможно… будет лучше избавить вас от неудобств связанных с физическим бытием, – фассор попытался было что-то сказать, но ваятель одним лишь взглядом заставил того умолкнуть. – Помолчите, не усугубляйте своего и без того незавидного положения!
Фассор окаменел, будто некто невидимый выключил не только звук, но и все двигательные функции этого странного существа. Он только бросал умоляющие взгляды на конфедератов. Серапис бесстрастно размышлял, откинув голову и прикрыв глаза. Гермаген весьма недвусмысленно пошлепывал ладонью по прикладу разрядника. Его лицевой щиток прояснился, позволяя фассору "наслаждаться" видом хищного блеска в глазах гроссмейстера. "Будь моя воля, – читалось во взглядах, – ты не протянул бы и одного удара сердца, которого у тебя нет!"… Эта немая сцена, словно застыв во времени, длилась и длилась – или так только казалось обезумившему от страха фассору, ведь он отчетливо понимал, что и он сам, и все его люди, все программы, вся та громада, что называется "Проект Возрождение" – всё это в настоящую минуту находится на грани тотального уничтожения. В первый раз за все минувшие годы фассор искренне пожалел, что в своё время связался с Конфедерацией, а точнее – с той группой внутри филиала Валентиниана, коею ныне возглавлял стоявший напротив него ваятель.
– Значит так, – растягивая слова и хмурясь, выдал свой вердикт Александер после продолжительных размышлений. – С большой неохотой, фассор, я заключаю, что наше сотрудничество… – ваятель, вероятно, намеренно сделал паузу, дабы дать существу в полной мере прочувствовать всю ненадежность своего положения, – вынуждает меня сохранить вам жизнь.
Фассор от облегчения издал писклявый возглас, сразу же, впрочем, и оборвавшийся, поскольку Серапис ещё не закончил говорить.
– Однако это отнюдь не означает, что вы не понесете наказания за столь непростительно-безалаберное поведение. Но условия искупления вашей вины мы обсудим позднее. Сейчас есть более важные дела. Оставайтесь пока здесь. Гермаген, – Серапис покосился на гроссмейстера, – вскорости вернется за вами и вы отправитесь домой. И ещё, фассор, упаси вас Сила, попасться на глаза кому-нибудь ещё!