— Уже есть один, — сказал Дортмундер и указал на свой телевизор. (Он выключил его, когда зазвонил звонок домофона.)
— В общем, у меня идея следующая, — продолжил Келп. — Если у них большая распродажа, значит у них на складе их должно быть полным полно.
— Точно, — подтвердила его догадки Мэй. — Чтобы хватало на спрос.
— Именно, — кивнул Келп Мэй, а Дортмундеру он сказал, — я тут узнал, где мы можем позаимствовать пустой грузовик.
— Ты хочешь сказать, — уточнил Дортмундер, — что намереваешься вывезти целый грузовик телевизоров. Тяжелых телевизоров.
— Не таких уж и тяжелых, — не сдавался Келп. — Оно будет того стоить. Я даже нашел парня на острове, который недавно открыл свой дискаунтер бытовой техники, «Честный Ирвинг», в этом магазине нет ни одного товара из стандартных источников, он заберет у нас все прямо из грузовика, кстати, для этого у меня тоже есть парень на примете.
— «Честный Ирвинг», — повторил Дортмундер.
— У него товар такой же, как и везде, — уверил его Келп, — такого же качества, цены отличные, вот разве что по гарантии к нему обращаться не стоит.
— Спидшоп, — вдумчиво повторил Дортмундер, вспоминая часы, проведенные в этом злополучном месте. — Там много охраны.
— Для нескольких ребят вроде нас? Келп раскинул руки, чтобы показать, как просто это все можно провернуть, как тут зазвонил телефон.
— Я отвечу, — сказала Мэй. Она поднялась, поставила пиво и направилась на кухню, где снова раздался звонок.
— Я знаю, что это все без толку, — тихо сказал Келп, — но представь насколько проще было бы Мэй, если бы я провел тут телефонный кабель.
— Нет, спасибо.
— Один телефон на всю квартиру, — вздохнул Келп и покачал головой. — И даже не беспроводной. Ты прилип к основам намертво, Джон.
— И я не думаю, что хотел бы снова вернуться в Спидшоп, — сказал Дортмундер. — И это еще не касаясь вопроса «Честного Ирвинга».
— А какой вопрос с «Честным Ирвингом»? — спросил Келп.
— В один прекрасный день, — объяснил Дортмундер, — вдруг в магазине появляется полиция, копы сверяют серийные номера, требуют чеки покупки, все бумажки, и как думаешь, каковы наши шансы сплавить эти телевизоры в таком случае?
— Тысяча к одному, — ответил Келп.
— Да? Думаю, даже пятьдесят на пятьдесят, — сказал Дортмундер, в этот момент в комнату вошла Мэй, похоже она была чем-то обеспокоена. Он посмотрел на нее. — В чем дело?
— Звонила Анна Мари, — сказала она про подругу Келпа. — Она сказала, что в квартире какой-то парень, говорит, что хочет увидеться с Энди, он просто ввалился, не представился, просто пришел и уселся. Анне Мари это очень не нравится.
— Мне тоже, — нахмурившись сказал Келп, поднимаясь на ноги. — Я лучше пойду.
— Джон пойдет с тобой, — сказала Мэй.
Наступила минута молчания, Дортмундер потянулся за пивом. Когда он поднял глаза, эти двое пристально на него смотрели. — А, — опомнился он и поставил банку на место. — Да, конечно, — сказал он и поднялся.
2
С тех пор, как несколько лет назад, когда муж Анны Мари Карпино, Говард, решил бросить ее посреди поездки в Нью-Йорк из их родного города Ланкастера, штат Канзас, и пока она пыталась утопить не столько свое горе, сколько недоумение в баре отеля, и познакомилась с Эндрю Октавианом Келпом, жизнь стала более необузданной и интересной, чем за все время, проведенное с Говардом или в Ланкастере (или в Вашингтоне, где она, кстати говоря, частично выросла, и где ее отец, конгрессмен, все еще жил), что означало, что все идет своим чередом, и жизнь складывается нужным образом. Но есть одно но: с Энди Келпом жизнь стала даже слегка чересчур интересной, например, в таких моментах как сейчас.
Парень, сидящий в гостиной, не выглядел угрожающе, но, с другой стороны, он не пытался ничего объяснить, что, собственно, и расстраивало Анну Мари. Когда в дверь позвонили, и она открыла дверь, она увидела перед собой невысокого, лет пятидесяти, мужчину, кривоногого, с тощими руками и крупным торсом, больше похожего на паука из мультика. Он уже начал лысеть, кожа была такой бледной, словно он никогда не бывал на солнце, у него были светло-голубые глаза с таким тупым выражением, что даже было непонятно, был он удивлен или чем-то доволен. В его манерах было что-то напоминающее Джона Дортмундера, За исключением того факта, что Джон никогда не злился, а вот этого парня можно было запросто представить себе вне себя.
Однако на данный момент он был бодр и весел, и абсолютно к ней равнодушен. — Привет, — сказал он, улыбаясь, когда она открыла дверь. — Энди дома?