— Я тоже кричала на тебя.
— Мне непереносимо ссориться с тобой. Но находиться вдали от тебя в некотором смысле в тысячу раз непереносимее, чем ругаться. Я говорил себе, что все в прошлом, забыто. Но никогда ты не покидала моих мыслей. Джейн об этом знала. Сегодня вечером она мне сказала, что знает обо всем.
— Джейн?
— Стыдно, но должен признаться, что ходил с Джейн вокруг да около, чтобы скрыть страшную правду.
— Однако именно из-за Джейн я заставила Кристофера пообещать, что он не будет тебе звонить. Я считала…
— И именно из-за Кристофера я не вернулся в Брукфорд.
— Ты думал, что мы любим друг друга, не так ли?
— Разве у меня не было оснований думать так?
— Но ты же глупец! Кристофер — мой брат!
Роберт взял ее голову и большими пальцами за подбородок поднял ее лицо вверх. Перед тем как поцеловать ее, он спросил:
— А как я вообще мог узнать об этом?
Когда они вернулись к машине, Бена уже не было видно, но на стекле, прижатая щеткой к ветровому стеклу, для них осталась записка.
— Как квитанция за парковку, — сравнила Эмма.
То было необычное послание, написанное на листке плотной бумаги для рисования, вырванном из блокнота Бена. Сверху были нарисованы два профиля величиной с ноготь большого пальца. Не оставляли сомнений решительный подбородок Эммы и грозный нос Роберта.
— Это мы. Послание для нас двоих. Прочти вслух.
Роберт так и сделал:
— «Таксист помрачнел от мысли возвратиться в Лондон в одиночку, поэтому я решил сопровождать его. Буду в Кларидже, но предпочел бы, чтобы меня не беспокоили до обеда».
— Но если мне нельзя в Кларидж до обеда, куда мне деваться?
— Поехать ко мне домой. В Милтонз-Гарденз.
— Но у меня нет ничего с собой. Даже зубной щетки.
— Я куплю тебе щетку, — пообещал Роберт, поцеловал ее и продолжил чтение: — «К тому времени я успею выспаться, и охладится шампанское. Буду готов отпраздновать любое ваше сообщение».
— Старый коварный негодник! Он все знал.
— «С любовью, да благословит вас Бог».
Спустя некоторое время Эмма спросила:
— Это все?
— Не совсем. — Он передал ей записку, и Эмма увидела под подписью Бена еще один рисунок: локон седых волос, загорелое лицо и пара темных пристальных глаз.
— Автопортрет, — произнес Роберт. — Бен Литтон в исполнении Бена Литтона. Уникальная вещь. Когда-нибудь мы сможем продать это за тысячу фунтов.
«С любовью, да благословит вас Бог».
— Никогда не соглашусь продать это, — возразила Эмма.
— Я тоже. Поехали, моя дорогая. Пора домой.