Это было в 1930 году.
Вилис Лацис бурно ворвался в литературу. Он не оставил своей профессии грузчика, по-прежнему работал в порту, но по ночам писал, писал, напечатал несколько романов, но об этом знала только жена, больше никто. Вилис Лацис стыдился нового ремесла, ему казалось, что товарищи будут смеяться над ним. Вся Латвия читала его романы, а в Ринужи никто об этом и не подозревал. Вилис — писатель? Расскажите об этом где-нибудь в другом месте, дружище!
Однажды во время безработицы Лацис два месяца не выходил из дому и закончил свой лучший роман «Сын рыбака». Он писал о простом парне, сражавшемся с мракобесами сектантами, с людьми, которые обжуливают бедняков. Он писал о том, как сын рыбака Оскар устанавливал в родном селе новые, справедливые порядки.
Сразу пришел ошеломляющий успех. Тираж газеты, где печатался роман «Сын рыбака», был увеличен на тридцать тысяч экземпляров. Роман вышел в пяти изданиях, им зачитывалась вся Латвия. Его сценический вариант выдержал в Риге восемьдесят спектаклей, — этого в латвийских театрах до тех пор не бывало. Грузчик из Ринужи, Вилис Лацис выдвинулся в ряды известнейших латышских писателей. Он пользовался уважением всего трудового народа, потому что рассказывал правду о жизни простых людей.
Слава пришла, а Вилис Лацис все еще работал в порту. Потом он поступил практикантом в библиотеку. С двух часов дня до десяти часов вечера выдавал книги, а возвращаясь домой, согревал на плите черный кофе и садился за стол. Он работал как вол, потерял аппетит и сон, исхудал, говорили, что у него чахотка.
С приходом к власти Ульманиса черные дни настали в Латвии. Вилис Лацис давно уже держал связь с большевиками-подпольщиками. Власти косились на него. Писателя стали замалчивать, хотя трогать боялись. В библиотеке он никак не мог подняться выше должности практиканта.
Лацис не мог больше видеть подхалимов, лизавших руки кулацкому президенту. Он уехал из Риги, выстроил дом на взморье, жил в отдалении и вернулся в столицу только через три года. Продал, как он говорил, свою «латифундию», стал устанавливать утраченные связи с революционным подпольем.
20 июня 1940 года в Латвии было создано новое, демократическое правительство. Ночью к Вилису Лацису пришли преданные народу люди. Они сказали: «Тебя знает вся страна, ты всегда мечтал о счастье Латвии. Теперь настало время. Ты должен войти в кабинет министров демократического правительства».
Так грузчик, кочегар, талантливый писатель, любимец народа Вилис Лацис стал министром внутренних дел демократического правительства Латвии. Вместе с ликующим народом он освободил из тюрем политических заключенных, старейших деятелей Коммунистической партии Латвии, стойких борцов за свободу.
Если бы в июне 1940 года директор административного департамента знал все это, он бы понял, почему новый министр улыбался, слушая тревожный рапорт о водружении красного флага на здании полицейского управления в городе Вентспилсе.
1940
СЛЕСАРЬ АНТОНОВ
Я много слышал об этом человеке, Сергее Антонове, но никогда не встречался с ним. Но вот года три назад позвонил ему на электромеханический завод имени Владимира Ильича, договорился о встрече.
То был один из первых по-настоящему весенних дней в Москве. Запоздалая весна сразу горячо и весело ударила теплом. Небо стало чистеньким, будто его простирали хорошенько и сполоснули в подсиненной чистой водичке. Словом, на душе все было легко и славно, как бывает в начале весны, в предчувствии летних радостей и странствий.
Ехать пришлось далеко, в малознакомый мне район — в Новые Черемушки, в один из кварталов, еще не имеющих названия, различаемых пока лишь по номерам. Так много жилищ строят теперь в Москве, что, видимо, Моссовет не успевает давать названия новым улицам.
Но вот и тот нужный мне квартал, где живет Сергей Анатольевич Антонов.
В парткоме завода мне накануне сообщили: слесарь Сергей Антонов принадлежит к потомственной рабочей семье, члены которой в общей сложности работают в московской промышленности, в частности на заводе Имени Владимира Ильича, в течение примерно ста пятидесяти лет. Представитель среднего поколения Антоновых, Сергей Анатольевич — участник XXII съезда ленинской партии, человек бывалый, известный даже в такой далекой от Москвы стране, как народно-демократическая Корея, где он побывал в гостях год назад. Зная все это, я, естественно, готовился к беседе весьма серьезной, весьма «индустриальной».