Выбрать главу

С каких времен мы с ним знакомы? Бог весть! Думается, с первых лет моей сознательной жизни, хотя в отрочестве, пережив интервенцию в Архангельске, я не мог читать Светлова, да и в шестнадцать его тогдашних лет вряд ли мог юноша печататься, выступать в «большой» литературе. А вот, что делать, — впечатление такое, словно не расставался я с поэтом с двадцатых годов!

Любовь — не обручальное кольцо. Любовь...

Что же такое любовь?

Любовь — это удар в лицо Любой несправедливости!

Вот как отвечает нам Светлов!

Я убеждаю всех без всякой меры, Что чувства наши — не пенсионеры, Они со мной — солдатами в строю...

Поэзия Светлова — непрестанное сражение против прекраснодушия, дурной сентиментальности, декламационности, ложного пафоса, напыщенности, избытка серьезности там, где уместна скорее ирония.

Знаменитая Лайка, путешествовавшая в космос на одном из первых малых воздушных кораблей.

Летит собачка по вселенной, Хозяин на земле живет. Совсем простой, обыкновенной Она отправилась в полет.
Пред ней созвездья запестрели, Галактика — ее семья... Она летит с научной целью — Собачка милая моя.
Миров широкие объятья Пред ней распахнуты вдали... Ей, дорогой, готов отдать я Всю колбасу со всей земли.

Вот как! Геройство. Вселенная и — колбаса... Но строки эти во сто раз дороже пышных славословий. Снижая пафос подвига Лайки, поэт даже слово «вселенная» пишет не с заглавной буквы, — пафос доблестной маленькой собачки, ее невольной доблести, говорит сам за себя.

Ирония? Она всегда с Михаилом.

Как узнать мне безумно хочется Имя-отчество одиночества! Беспризорность, судьба несчастная — Дело личное, дело частное.
...Вот и я за своим столом Бьюсь к бессмертию напролом С человечеством разлучась — Очень поздно: четвертый час.
Ходит ночью любовь по свету. Что же ты не пришла к поэту? Что упрямо со дня рождения Ищешь только уединенья?
Стань общительной, говорливой, Стань на старости лет счастливой.

Любовь... И к ней поэт обращается не с высокими словами, просто желает ей быть говорливой.

Превосходный поэт, также писавший отнюдь не высокопарно, Борис Пастернак все же так писал о любви:

Недотрога, тихоня в быту. Ты сейчас вся огонь, вся горенье. Дай запру я твою красоту В темном гареме стихотворенья.

Красота, запертая в стихотворенье, — это очень близко Светлову и далеко от того же, скажем, Бальмонта или Надсона. Сложная простота, не по форме стиха сложная, а по выражению чувств, — вот без чего не мыслил Светлов стихосложения, поэзию чувств и размышлений, а не пустую версификацию.

...Близко сошелся я с Михаилом Аркадьевичем в Москве в годы войны, в один из тех редких дней, когда нас, военных корреспондентов, отпускали в Москву для разговора с редакторами или еще по каким-то делам. Как и всю жизнь, он выглядел и тогда комсомольцем, хотя и тридцативосьмилетним. Равнодушный к своей внешности, одежде, ходил обычно и в «общество» в поношенном костюме, вечно засыпанном табаком и пеплом, галстуков, хоть и носил их, не любил и вообще напоминал тех, кого раньше называли старыми студентами, то есть проводивших полжизни в стенах университета, переходя, окончив один факультет, на другой, с иными науками и профессорами. Светлов верен был одному университету — жизни и поэзии.

Он постоянно тянулся к людям, чаще всего наведываясь в клуб писателей. Именитых бардов литературы не чуждался, но предпочитал общаться с молодежью. Она была близка ему — сыну днепропетровского ремесленника, окончившему лишь высшее начальное училище, служившему разнорабочим на товарной станции, рабфаковцу 1923 года, напечатавшему первое свое стихотворение в ноябре 1917 года в газете «Голос солдата». Было Михаилу тогда четырнадцать лет! С той поры тема гражданской войны не покидает его. Вначале Светлов идет к ней как бы со стороны:

...Громкий колокол с гулом труб Начинают «святое» дело: Жанна д’Арк отдает костру Молодое тугое тело.