Андрей Карташов сохранил написанное и, отвлекшись от текста, некоторое время любовался старой открыткой, закрепленной над индикационной панелью. На открытке был изображен причудливый пейзаж – загадочные башни с острыми шпилями, два человека в неуклюжих скафандрах, огромная чужая планета, багрово сияющая над ними. Так художник Андрей Соколов проиллюстрировал неподтвердившуюся гипотезу Иосифа Шкловского о том, что спутники Марса – это огромные орбитальные станции, созданные в древности инопланетной цивилизацией.
Кроме Карташова в спускаемом модуле космического корабля находились еще пятеро. Амортизационные кресла были расположены «ромашкой» – космонавты полулежали в них, почти касаясь друг друга шлемами скафандров. Наверное, со стороны это выглядело трогательно, но Андрею очень не нравилось такое положение: вроде бы друзья рядом, можно беседовать, обмениваться шуточками, только вот в глаза не посмотришь, мимику не отследишь. Еще Карташова тяготило вынужденное безделье – на данном этапе полета его знания астробиолога, специалиста по системам жизнеобеспечения и космического кулинара оказались не востребованы, а истомившаяся душа требовала действия. Штатный психолог экспедиции советовал в таких случаях расслабиться, переключиться на что-нибудь нейтральное или вспомнить приятный эпизод из прошлого. Но в голову лезли исключительно мрачные мысли.
Чтобы хоть чем-то себя занять, Андрей начал писать в блог. Тем более это входило в его прямые обязанности. Казалось бы, что тут особенного? Миллионы людей по всему миру ведут блоги. Однако даже такое простое дело превращалось здесь и сейчас в нечто принципиально новое… неизведанное.
Вздохнув, Карташов вернулся к планшетке.
«Если вы все-таки решите стать космонавтом, то запомните: на этом пути вас поджидают серьезные испытания тела и духа. Пройти медицинский и квалификационный отборы – самое простое, а вот дальше ждут настоящие пытки. Барокамера, сурдокамера, вибростенд, центрифуга, гидробассейн, прыжки с парашютом, пилотирование, тренировки на выживание. С вас сойдет семь потов, но суровый инструктор сочтет, что этого мало, и заставит все повторить. Вы должны будете стать лучшим из лучших, а потом сделать усилие и стать еще совершеннее.
Допустим, вы достаточно молоды и сильны, чтобы преодолеть все эти испытания и не сорваться на глазах у психологов. Допустим, вы достаточно восприимчивы и умны, чтобы освоить космическую науку. Но это не означает, что космос у вас в кармане. Еще нужна хотя бы капелька удачи.
То, чему мы не придаем значения в обыденной жизни, может сыграть против вас. Нечаянно сказанное слово, импульсивный поступок, плохое настроение, черная кошка, перебежавшая дорогу – и вы совершаете фатальную ошибку.
Вот почему космонавты суеверны и дрожат над своими «талисманами». Вот почему они десятилетиями соблюдают традиции, воспроизводя ритуалы, которые кажутся профанам смешными: перед стартом смотрят «Белое солнце пустыни», оставляют автограф на двери гостиничного номера, писают на заднее колесо автобуса. Если у того, кто это сделал раньше тебя, полет получился, не побрезгуй, и у тебя тоже все будет хорошо».
– Проверка систем! – громко объявил командир Аникеев.
– Параметры ДУ в пределах нормы, – тут же откликнулся Жобан. – Перерасхода топлива нет.
– УКК в норме, – доложил Булл. – Идем чисто. И с погодой повезло.
– Сплюнь, – посоветовал командир. – Вдруг испортится.
Их слова тоже были данью традиции. Любой из членов экипажа мог следить за состоянием основных систем корабля на индикационных панелях перед собой. Панели эти назывались «транспарантами», хотя на громоздкие световые сигнализаторы, созданные больше полувека назад, совсем не походили. Все-таки космонавтика – очень консервативный вид деятельности. И при этом самый передовой. Парадокс!
– На связи «первые», – сообщил Булл.
– Привет, парни! – раздался в наушниках голос Ивана Серебрякова. – Как ваши дела?
– Нам-то что сделается? – отозвался Аникеев. – У вас как?
– Обещают, что «Дракон» стартует в течение трех часов. Через сутки снимут гарантированно. Вы уже улетите…
– Добро на стыковку и старт пока не получено.
– Получите. Куда вы денетесь?..
Аникеев помедлил с ответом. Даже не видя его лица, Карташов легко мог представить, какие эмоции тот испытывает.
– Переживаешь? – осторожно спросил командир.
– Переживаю, – признался Серебряков. – Сил нет! Все переживают. Майкл ни с кем разговаривать не хочет. Жак каракули рисует в блокноте…