- Простите за опоздание, - появилась перед нами наша повар-уборщица, тётя Лена, и поставила поднос на стол. Сама разложила порции с ароматным омлетом и чаем (кроме мамы она уже пила кофе). Мне нравилось, как готовил папа, но тётя Лена смогла уделать его в лёгкую. Она словно всю жизнь отпахала шеф поваром в каком-нибудь русском ресторане. Насчёт русской кухни, мама признавала только её, и не позволяла нам кушать блюда, придуманные за рубежом.
- Лена неси ещё две порции, у нас нарисовались тунеядцы, - раздражённо пояснила мама, всё-таки отвлёкшись от своей газеты.
- У нас гости Диана Вадимовна?
- А вы разве не слышали тёть Лен? Тут такой шум стоял, что даже мне со второго этажа было слышно, - немного приврала я.
- Не слышала, я радио слушала, а что за гости? - полюбопытствовала женщина.
- Спустятся на завтрак, вот и посмотришь, а теперь выполни мою просьбу, - потребовала мама, - и, кстати, если у нас не осталось свежего хлеба, можешь подать им позавчерашний. А лучше с плесенью.
- Диана Вадимовна у нас такого нет, всё свежее, - растерялась тётя Лена.
- Господи, вечно в этом доме чего-то нет, теперь сделай так, чтобы было.
- Но вы в прошлый раз накричали на меня, когда я подала вам вечерний хлеб, - пожаловалась повар.
- Иди, работай и не мозоль мне глаза, - отослала её мама, не желающая признавать свои ошибки.
Тётя Лена деланно покачала головой, вздохнула и ушла выполнять не просьбу начальницы, а самый настоящий приказ.
- Мам, - позвала я её, жуя омлет, - ты не говорила, что у тебя есть сестра. Почему?
- Потому что, - не умела она без грубостей, - не твоё дело.
- И насколько они у нас останутся?
- Не знаю.
- Мама а...
- Саша ты можешь помолчать? - разозлилась родительница, - ешь свой омлет и пей свой чай, а от меня отстань. Не видишь, я занята?
Обычное дело. Мама редко бывала в духе, и вела мирную беседу. Я не обиделась, ничего страшного ведь не произошло, у нас такое в порядке вещей. Обыденность. Мы с папой привыкли, а вот как к маминому характеру привыкнуть наши новые соседи я не представляю. Несчастные люди, достанется же им от неё. Ох, чую, пахнет жаренным.
Пока мы молчали, со второго этажа к нам спустились новенькие. Надежда Вадимовна скромно уселась напротив меня, а рядом с ней довольно смело расселся её сын. От мамы его вальяжность не укрылась. Иногда мне кажется у неё глаза и на лбу, раз она через газетную бумагу всё видит.
- Первый день в новом доме, а мальчишка уже как свой, - раздражённо бросила она, всё так же пялясь в новости.
- А зачем стесняться тётя Диана? Мы ведь родственники, - широко улыбнулся ей сын тёти Нади.
- Ефим, тихо, - шикнула на него она, - ты не дома. Веди себя прилично. Извини нас Диана, Ефим слишком разговорчивый.
- Да уж, пожалуй, - ответила мама мягче обычного, она любила, когда перед ней пресмыкались.
Какое у него необычное имя. Для меня, по крайней мере. Раньше никогда не встречала подобных. Везде окружают одни Саши да Лёши, никакого разнообразия. У нас в классе было аж трое Саш помимо меня, ужасно. И о чём только думали их родители? Хотя, странно говорить такое, когда сама ношу это гордое имя.
- Доброе утро, - обратилась ко мне тётя Надя, - прости, не знаю твоего имени. Твоя мама предпочитала не распространяться о своей семье. Я буду рада, если ты представишься.
- Александра, - протянула я руку женщине, и та улыбаясь мне пожала её.
Я могла сказать просто Саша, но мама с детства учила меня называть полное имя. Считала, я должна быть серьёзна. Поэтому когда я мелкая кое-как выговаривающая букву "эр" представлялась полным именем, люди вокруг удивлялись и хвалили меня. Мол, какая умничка, такая кроха, а уже может произносить своё длинное имя. Тогда я гордилась собой, некоторые дети вообще не знали своего имени, а я вот какая молодец.
- Меня зовут Надежда, ты, наверное, уже успела узнать, а это мой сын Ефим, ему шестнадцать, он ненамного старше тебя, - с нежностью во взгляде посмотрела она на своего отпрыска.
Мне бы так. Мы с папой, словно в казарме живём. Два пленника.
Нашу беседу прервала пришедшая с кухни тётя Лена с новым подносом. Она по своему обычаю расставила нашим гостям тарелки с едой и удалилась.
- Диана, - обратилась Надежда к маме, - вы так каждый день завтракаете?
- Да дорогая, у нас трехразовое питание - завтрак, обед и ужин.
- Как в тюрьме, - хихикнул Ефим.
Верхняя губа мамы дрогнула. Я боялась бури, обещающей обрушаться на наши ни в чём неповинные головы из-за Ефима. Но мама сдержалась, она убрала прядь волос за ухо, и посмотрела на меня недовольно:
- Но есть у меня в доме маленькие нарушители правил.
Я опустила глаза. Бывало и не раз, когда я осторожно таскала с кухни пирожки, а потом получала.
Завтрак казался мне долгим и мучительным, мама постоянно цеплялась к своей сестре, а Ефим пытался влезть во взрослый разговор, что её изрядно бесило. Не знаю, как она ему ложкой голову не пробила, но к счастью он закончился. Мама уехала на работу, и оставила нас одних. Я ждала продолжение знакомства.
Твои губы - как солнце,
Глаза - как луна!
Я запомнил их, поднимаясь со дна.
Ты запомнишь мои? Ты запомнишь одна?