— Ты послушай, — возбужденно сказала она, тыкая лапой в Дашу. — Дала я ей букварь, показала буквы, а она вдруг начала читать. Только вот как!
Давай! — обращаясь к ней, приказала медведица.
Даша, явно недоумевая начала читать текст из простейших для детей. «Мама ушла на охоту. Папа пасет лошадей. Я учусь правильно читать...»
— А еще, — заинтересованно сказал я. — Из середины.
Она перевернула половину страниц и исполнила с выражением. «Беременность у лошадей длится от 335 до 340 дней. Жеребёнок рождается зрячим и через несколько минут может стоять и ходить. Обычно кобыла рожает одного, очень редко двух жеребят. Жеребчики появляются на свет на 2-7 дней позже, чем кобылки».
— Что, правда? — мужчинки медленнее появляются? — удивленно спросила Даша.
— Ну, как тебе нравится? — спросила Охотница.
— Самое время начать выяснять, кто тебя подослал, — пояснил я Даше. — Жена! — изображая грозный тон и хватаясь за нож, восклицаю, — немедленно рассказывай, когда Ушедшие вернулись и на фига строить из себя каких-то славян?
— Да в чем дело? — обиженно спросила она.
— А в том, что читаешь ты, как это делали до Войны, — объясняю серьезно. — Правила за это время сильно упростились. Собственно, мы как видим, так и читаем. А ты буквы знаешь правильно, а произносишь не так. Сама, что ли на слух не слышишь? Раньше для обозначения некоторых звуков вместе писали две буквы и еще иногда точку сверху. Потом для облегчения жизни ввели дополнительные шесть букв, и ты на них регулярно спотыкаешься. Говоришь-то не так. Зато можешь прекрасно и очень правильно старые надписи читать. Так что вывод простой — кто-то тебя учил до нас.
Она молча уставилась себе под ноги.
— Давай, — повторил я. — Интересно же. Никто из рейдеров толком не понимает и даже названий букв не знает, а ты вон как чешешь.
— Меня учил Игорь, — пробормотала Даша еле слышно.
— Игорь это хорошо, — согласился я. — А кто это такой?
— Подземник.
— В смысле? Первый раз слышу.
— В подземелье живет, — пояснила Даша. — Вроде домового.
Очень редко с людьми встречается. Я когда маленькая была, случайно заблудилась в коридорах внизу, и он меня к выходу вывел. А потом мы часто разговаривали.
— Он разговаривает? — изумился я. — Домовые ж молчат. И на каком языке?
— На русском. Домовые, они все больше по скотине разной. А Игорь за механизмами в Форте смотрит. Если что не в порядке непременно исправит или скажет. Домовые с подземниками друг друга не любят. Не то, чтоб дрались, но у каждого своя сфера жизни и деятельности, и чужим в нее вмешиваться не положено. У нас наверху тоже домовой есть, так он никогда вниз не спустится. Собственно про подземника только в нашей семье и знают. Остальные даже не догадываются. Вот ты чтобы зайти люк взламывал, а у него все работает и открывается и закрывается.
Я уставился на Охотницу.
— Нет, — неуверенно ответила она. — Домашних я знаю, а про подземников в первый раз слышу. Он что все время с Войны там просидел? В одиночку?
— Ну не совсем так, — покачала головой Даша. — Там карман есть, в котором время медленнее идет.
Ну это дело знакомое, — соображаю, — обычный «Замедлитель». Только этот тип явно себе на уме. Борис про артефакт ничего не знал, а должен был. Значит, не делится с хозяином некоторыми вещами.
— Он только иногда вылазил и профилактику делал, — продолжала Даша между тем. — А потом пришел отец и они с ним договорились.
— Так, — говорю, — давай разберемся, правильно ли я все понял. Есть такой подземник, проживающий в Форте, который знает все входы и выходы и чем-то там заведует по механической части. Он у Бориса на договоре. Не сейчас, — отмахнулся от Даши, — потом выясним. Если его попросить, он покажет все что есть, а заодно и поможет в эксплуатации находящегося внутри. Даже в земных механизмах соображает. Тип достаточно дружелюбный и нормально с тобой общается.
— Ну да, — подтверждает она. — Только там тонкость имеется. Признает по родству. Через отца к детям, а мать в упор не видит.
— И что ему надо предложить, — вкрадчиво спрашиваю, — чтобы он к нам переселился?
— Я не знаю, — ответила Даша. — Честно. Раньше вообще об этом не задумывалась, просто знала, что он мой приятель и может много интересного рассказать. Буквы-то просто ради интереса выучила, все равно говорили только по-русски. Так что полсотни слов из тех, что на надписях знала и все.
— Да на кровь он привязывается, — уверенно сказала Охотница. — Просто есть два варианта. Сразу много или постоянно по чуть-чуть. Поэтому и на детей реагирует. Все тоже самое, что у предков. Теоретически ему без разницы должно быть там или здесь — род один. Вот только зачем менять обжитое место на новое? Он вообще один, размножаться может?