Выучив пару тысяч слов, вполне достаточно для простого разговора, что при его памяти не составляло особого труда, Призрак решил, что уже готов к следующей стадии и в один прекрасный день просто ушел. Наверное, хозяева долго искали пропавшего пса, но уж как-нибудь обойдутся. Достал закопанный в лесу мешок с разными ценными вещичками и одеждой, украденной в поселке, и бодро побежал в сторону города. Проситься на баржу — это означает оставить за собой след, пусть и простейший. Народу в Нахаловке немного, все друг друга знают, и появление незнакомца обязательно обратят на себя внимание. Таких вещей он научился тщательно избегать очень давно. Лучше уж ножками, не так уж и далеко.
Конечно, проще всего было закопать кого-то из хозяев, или даже одинокого прохожего и ходить в его виде, но у них есть знакомые, родственники, а изображать отсутствие памяти совершенно не тянуло. А просто забрать жизняк и идти в город было не слишком удачной идеей. Неизвестно, насколько контролируются переводы. Два одинаковых жизняка, а ограбленный непременно обратился бы на предмет восстановить, могли навести на разные не очень приятные мысли.
Он поступил проще. Если уж оборотни получили свои без больших проблем, то перевертышу не попробовать было просто глупо. В контору эльфов в Славянске явился бедный несчастный деревенский вьюнош, сбежавший от своих злобных баптистских родственников, не позволяющих ему приобщиться к благам цивилизации. На всякий случай у него при себе было несколько острых предметов на случай осложнений и мелочь в виде парочки «Льдинок». Такого добра у Призрака было много. И колюще-режущего, и в виде артефактов. Длительная жизнь с оглядкой очень способствует умению обращаться с ножом и регулярно делать заначки, которые отследить до предыдущего хозяина невозможно.
Гном, выдавший ему жизняк на имя Силина Анатолия Васильевича, так и не узнал, что легко мог остаться без головы, если бы повел себя не правильно, но ему было не интересно копаться в подробностях. Одним человеком больше, одним меньше — время было специально выбрано так, чтобы анх уже собирался закрывать контору. Фамилия и отчество, кстати, были настоящие. Действительно имелся такой баптист и ушел с прочими на север. Даже в обычных разговорах людей можно поймать крохи ценной информации. А есть у него дети или нет — кому, собственно, какое дело, если содержать не просят?
— Водки нам! — заорал Славик, взгромоздившись на мощный табурет возле столика и обращаясь к официанту. Женщин в такой роли в кабаках не водилось. Вот в ресторане высокого класса вполне могли быть. С женщинами в зоне вообще была проблема — их было в зоне раза в три меньше, чем мужчин, поэтому даже дурнушки были страшно переборчивы и на паршивую работу идти не желали.
— И побольше, — радостно воскликнул Никита, взбираясь на соседний табурет. Это был еще один представитель могучего племени грузчиков с не слишком большими мозгами, но внушительными кулаками, и плохо понимающий, что такое слово опасно. Призрак его старательно прикармливал просто на всякий случай — старая привычка иметь между собой и будущими неприятностями парочку слушающихся дуболомов.
— И закуски сообрази на четверых, — сказал Призрак подошедшему халдею. — Ну там рыбки копченной, пирожки, картошки... сам знаешь.
Парень удивленно глянул на их компанию.
— Артем Дмитриевич, — крикнул Призрак, — к нам прошу.
Из темного угла поднялся и старческой походкой зашаркал к ним пожилой дедуля. Официант понял и испарился.
Вот к чему привыкнуть было сложно, так это к старым людям. Страшно хотелось Призраку подойти и произнести напутственные слова перед смертью, пожелать нового удачного рождения. Нормальный оборотень, имеющий такой вид, максимум через месяц-другой должен был успокоиться навечно. Только люди, не смотря на свой умирающий вид, продолжали жаловаться на здоровье, скрипеть, стонать, кашлять и жили как ни в чем небывало.
Впрочем, Артем Дмитриевич вовсе не был таким уж помирающим. Даже возраст, вполне возможно, у него был намного меньше, чем казалось на вид, а уж живозапах исправно докладывал о вполне приличном здоровье. Он больше изображал старость, чем был стариком, и это было интересно. Тем более, что он много знал и не прочь был поделиться своими знаниями. Непонятный был человек. Целыми днями сидел в темном углу и вроде бы ничего не делал, но на жизнь хватало. Зато в качестве судьи в спорах кабацкие завсегдатаи приглашали непременно его, и всеобщее мнение считало Митрича беспристрастным и справедливым арбитром. А некоторых вещи рассудить было действительно сложно. Вот как поделить украденное честно, если это вещи? Оценивать можно по-разному и продать тоже.