Но он не сдавался, не сбавлял темп бега в «беличьем колесе», подсознательно надеясь на какое– то чудо. И однажды оно произошло.
А началось все так.
Это был весенний день – солнечный, упоительный, чудесный. Гарик неспешно катил по городу в тесном потоке, точно плыл в лодке по тихой реке, и даже не замечал, что улыбается во весь рот. По радио сказали что– то смешное, он расхохотался, потом умолк, а улыбка так и осталась, точно прилипла к лицу. Солнечные зайчики, выпрыгнувшие из зеркальных витрин нескончаемых «бутиков», тянущихся вдоль самой «модной» улицы города, озорничали в салоне автомобиля, перепрыгивая с места на место яркими вспышками. На тротуарах было многолюдно. Длинные волосы девушек знаменами развевались на ветру (главные приметы наступающей весны). Вот ведь, еще вчера была настоящая зима, и все шли торопливо, глядя под ноги, в шапках и шарфах вокруг шеи в три слоя. А сегодня все переменилось. Взгляды другие, любопытные, изучающие. Лица радостные, воодушевленные. И волосы– «флаги» всех цветов: светлые, рыжие, черные, а еще, у самых смелых модниц – зеленые, сиреневые и даже с пестрыми прядями, точно отпечаток радуги.
Все произошло очень быстро. Улицы наполнились теплом и свежим ветром, улыбками и пульсацией жизни. Почему– то захотелось забраться на крышу – горячую, мокрую еще после только что сошедшего снега – и окинуть взором весь город, оживший, запестревший красками, похожий на распустившийся на талом снегу цветок. Или еще что– нибудь сделать эдакое… Пробежаться, например. Вдохнуть весну полной грудью, чтобы ее созидательная энергия потекла по венам, взбодрила, придала сил. Казалось, что наступает время великих свершений… Нужен лишь маленький толчок, какой– то случай.
Прямо под колеса, размахивая руками, выскочил человек. В одной руке он держал кожаный портфель, старый и потертый, с виду старше своего владельца, и стукнул им об капот. От этого глухого удара Гарика словно током пронзило: он подумал, что сбил этого сумасшедшего. Взвизгнули шины, стачиваемые асфальтом, и машина замерла. Человек, к счастью, не скорчился от боли, а бодро ринулся к передней двери и, распахнув ее, рухнул рядом с Гариком, будто тот был его личным водителем. Гарик от изумления даже сказать ничего не мог, а незваный пассажир затараторил:
– Ради Бога, простите мою дерзость, но я страшно опаздываю! Отвезите меня к ОмГУ, умоляю! Я заплачу вам, как положено. Вы знаете, где ОмГУ находится?
– Конечно. Только зачем было кидаться под колеса? Вам повезло, что «пробка» на дороге, а не то сейчас бы ехали в травматологию, – проворчал Гарик, плавно трогаясь с места.
– Я очень, очень спешу. Я все перепутал. Знаете, после шестидесяти так стала подводить память, просто беда! У меня через двадцать минут начинается доклад о результатах экспедиции. Меня ждут ученые, историки, географы. Даже три геофизика из Москвы прилетели. Да что Москва, собирались присутствовать уфологи из Америки! И поверьте, мне есть что им показать и рассказать. И если мне удастся заинтересовать москвичей или, еще лучше, американцев, мы сможем провести новое исследование феномена Пяти Озер. У нас– то денег нет. Мы, ученые, народ нищий, а вот москвичи… С ними будет один очень богатый коммерсант, занимается спонсорством интересных исследований. Американцы тоже не бедные. Если соберутся участвовать, то и денег добавят. Из– за нехватки средств так сложно работать!
«Из– за нехватки средств сложно жить», – подумал Гарик и спросил:
– Так вы ученый?
– Да, доктор технических наук и кандидат геолого– минералогических наук. Альберт Карлович Гольдштейн, приятно познакомиться.
– А я Георгий, – представился Гарик просто, без отчества и фамилии. Пожал протянутую ему костлявую сухую ладошку и спросил: – А что за феномен Пяти Озер? Мне кажется, я где– то слышал такое название. А! Водка такая есть, Пять Озер! – И вдруг рассмеялся, смутившись перед ученым человеком. Вот же глупость сморозил – ну какая водка?! Но тот и виду не подал, что сравнение неуместное, наоборот, словно обрадовался вопросу, поднял лицо с фанатично вспыхнувшим взором, выставив вперед острую седую бородку, и затараторил: