— Рубка слушает, — сказал он в микрофон.
— Офицер псионической связи. Я у себя. Я… мне очень плохо, мистер Граймс.
— С чего это вдруг? — саркастически поинтересовался Граймс.
— Я… я задыхаюсь.
— Что-то с вентиляцией?
— Нет. НЕТ. Это похоже на… толстое одеяло, пропитанное ледяной водой… Не можешь двигаться… не можешь кричать… не можешь слышать … Совсем как тогда…
— Когда? — фыркнул Граймс.
И тут взревел зуммер. На сигнальной панели вспыхнул красный огонек. Ответ был очевиден и не требовал пояснений.
Мичман включил сигнал тревоги. Наконец-то противник. По всему кораблю заливались сирены, истошно верещали зуммеры. Граймс поспешно освободил кресло пилота и перелез в соседнее, откуда можно было вести огонь. Но где Старик? Где капитан Крейвен? Настал момент, которого он так долго ждал, ради которого столько раз нарушал все писаные и неписаные правила… Черт подери, куда он провалился?
Может быть, он беспомощно дрейфует по своей каюте? Внезапно разбуженный человек может случайно удариться головой и потерять сознание. Если это так, придется вызвать Джейн — она как раз должна быть в госпитале — и попросить оказать капитану первую помощь. Но времени терять нельзя.
Мичман дотянулся до тумблера и включил видеосвязь с каютой капитана. Экран замерцал… и Граймс в немом ужасе уставился на картину, которая предстала его взгляду. Главный предмет композиции скромно именовался обнаженной женской натурой, вернее, был таковой секунду назад. Ибо Джейн одевалась очень поспешно — в иной ситуации эта поспешность могла показаться комичной. Капитана не было — по крайней мере, на экране.
— Ах ты, подлый похотливый щенок! — свирепо прошипел капитан за спиной у Граймса. — А ну, выключи эту чертову штуку! — он возвысил голос. — Я с тобой разберусь, когда все закончится.
— Но, сэр…
— Выключай, я сказал!
Весь пунцовый от стыда, Граймс выключил экран и тупо уставился на кнопки своей контрольной панели, борясь с тошнотой.
Значит все это время он воображал себя рыцарем и собирался бивать для своей дамы драконов. А она… Пожалуй, эту мысль не стоило заканчивать.
— Капитан, они пытаются синхронизироваться! — доложил по интеркому один из механиков. — Как в прошлый раз. Случайная прецессия, сэр?
— Нет. Манншенн — стоп.
— Остановить Движитель? — недоверчиво переспросил «имам».
— Вы же слышали… Вырубайте! — гаркнул Крейвен, затем повернулся к Граймсу: — А вы какого дьявола ждете?
Мичман знал, что надо делать: он отрабатывал это много раз. Руки сами скользнули по панели. Через отверстия во внешней оболочке вырвалось облако отражающего газа — как раз вовремя, чтобы отразить удар лазеров. В рубке стало жарко… или это лишь показалось? За иллюминаторами клубились сгустки огненного тумана.
Теперь на экране появились две мишени. Но Движитель все еще работал — значит, пускать ракеты нельзя. Использовать газ-эмиттер второй раз тоже рискованно… И вдруг экраны потемнели: это означало, что уровни темпоральной прецессии охотников и жертвы больше не синхронны. Фрегаты не сумели удержать судно полями, как в прошлый раз. Зато в нормальном ПВК синхронизация не нужна — и охотники обнаружат, что добыча обзавелась зубами и когтями.
Тонкий вой гироскопов превратился в едва слышный свист и стих. Появилось обычное чувство пространственно-временной дезориентации.
Крейвен не колебался ни секунды и запустил инерционный двигатель, разгоняя судно. Он не убегал, но стремился создать иллюзию бегства, заманивал, а не уклонялся от боя. Но если вальдегренские капитаны по-прежнему считают «Эпсилон Секстана» безобидным и беспомощным торговцем — в конце концов, «антилазер» можно приобрести на вполне законных основаниях — им предстояло жестоко поплатиться за самоуверенность.
Граймс напряженно вглядывался в экран заднего обзора. И вдруг за кормой, в сотне километров, появились два светящихся пятна. Вот они начали расти, приближаться… Граймс доложил капитану.
— Приготовиться к ускорению. Реактивный — готовь! — приказал Крейвен.
Это был еще один акт заранее продуманней инсценировки — последний отчаянный выброс массы, который может лишь отсрочить неизбежную развязку. Вид из рубки фрегата, должно быть, просто бесподобный.
— Реактивн' готов, — доложил по интеркому Бакстер.
— Благодарю. Капитан — всем отсекам. Отсчета не будет. Реактивный двигатель — пуск!
Уголком глаза Граймс заметил, как рука капитана потянулась к кнопке — и тут ускорение толчком вмяло мичмана в спинку кресла. Раздался рев, больше похожий на взрыв, и переборки задрожали.
— Должно выглядеть убедительно, — спокойно заметил Крейвен. — Надеюсь, мистер Бакстер умудрился не взорвать что-нибудь по-настоящему.
Теперь «Э.С.» шел лишь на инерционном двигателе, и два пятна на экране, которые только что почти исчезли, снова начали приближаться.
— Антилазер, — коротко проронил капитан.
— Но это же пустая трата энергии, сэр. Им и в голову не придет бить лазерами с такой дистанции.
— А еще им в голову не приходит, что на этом корыте есть эксперт по вооружению.
Облако газа снова вырвалось из сопел, быстро стекло за корму и рассеялось.
Крейвен взглянул на экраны и, нахмурившись, пробормотал:
— Что-то они тянут время. Топлива у них мало, что ли? Ладно, небольшой сбой инерционного нам не помешает, — он подмигнул Граймсу.
— Как скажете, сэр.
Мичман все еще не мог забыть обиды. «Подлый похотливый щенок»… Пусть теперь сам принимает решения.
— Приготовиться к невесомости, — спокойно скомандовал капитан. Неровное биение инерционного двигателя становилось все медленнее — и смолкло. Две минуты невесомости растянулись в бесконечность. Потом двигатель снова запустили, правда, лишь на пять минут. Вот и хорошо, пусть противник думает, что на судне неполадки. «Имамы» лезут из кожи вон, пытаясь оживить движок… А чего еще ожидать после такой переделки?
Корабль висел в пустоте. Конечно, каждую секунду он покрывал десятки миль… но по сравнению с преследователями, которые стремительно разгонялись, он был практически неподвижен. По чему фрегаты до сих пор не вышли на связь и не приказали сдаться? Передатчик «Эпсилона Секстана» работал, но из динамиков не доносилось ни звука, кроме шелеста и треска заряженных частиц. Граймс спросил об этом капитана.
— Они знают, кто мы такие, — мрачно усмехнулся Крейвен, — вернее, думают, что знают. И что мы знаем, кто такие они. После всего, что случилось — о каком милосердии может идти речь. Все что мы можем сделать — это снова запустить Манншенна. Но пока у нас на борту маяк, они все равно выйдут на нас, и никакая случайная прецессия нас не спасет.
Он снова рассмеялся.
— И их тоже ничто не спасет. Помилуй Боже эти маленькие черненькие сердца.
Граймс смотрел на экраны. Сорок километров, тридцать…
— АЛГЭ, сэр? — спросил он.
— Да. Теперь ваш ход.
В третий раз из сопел вырвался газ, плотным облаком окружив судно. Бросив взгляд на датчики внешних термометров, Крейвен спокойно заметил:
— Опять лазеры… Обшивка греется. И быстро.
В рубке действительно становилось жарко. Граймс нажал кнопку и открыл пусковые установки. Газовый экран не только защищал от лазеров, но и скрывал корабль от глаз наблюдателей. Противник не ожидает, что жертва вооружена.
Первый залп. Ракеты рванулись из своих гнезд, и корабль содрогнулся. Вот они — шесть крошечных точек на экранах. Их примитивный электронный интеллект решает лишь одну задачу — найти цель и уничтожить ее. Но его хватает на то, чтобы просчитать несложный маневр противника и слегка изменить курс, если останется топливо. Шесть ракет… вот их осталось четыре, потом одна. Последняя почти достигла цели. Вальдегренские фрегаты вновь пустили в ход свои лазеры — теперь для защиты.