I
Наташа возвращалась домой одна. Обычно ее провожал Борис. Но сегодня он почему-то не пришел. Наташу это скорее удивило, чем огорчило. Нравился ли ей Борис? И да, и нет. Временами он просто злил ее своим безапелляционным тоном, манерой высоко вскидывать брови и презрительно щурить глаза, когда кто-нибудь с ним не соглашался. Студенты его не любили, но прощали многое. Как же — талант!
Наташа шла быстро, постукивая каблучками. Скоро час. Мама, конечно, не спит.
— Нельзя же так, мама! Я не маленькая. Что может со мной случиться? — Наташа рассмеялась от того, что сказала это вслух.
Все-таки каблучки ее быстрее застучали по асфальту. И как раз в эту минуту случилось то, чего всегда боялась мама.
Чья-то рука легла ей на плечо.
— Куда торопишься, детка?
Наташа молча рванулась. Но чужие волосатые руки цепко держали ее. В лицо ударил запах водочного перегара.
Спазма перехватила горло. Сказала шепотом:
— Пустите. Я закричу…
— Кричи. Не услышат.
Спасение пришло неожиданно. Кто-то с силой рванул обидчика, завел ему руки за спину. Тот пытался вырваться, забористо и пьяно ругаясь.
— Молчать! — негромко проговорил человек, так вовремя подоспевший на помощь. И к великому Наташиному удивлению хулиган замолчал. — А вас я попрошу пройти с нами в милицию.
— Нет, — сказала Наташа.
— Да, — сказал он.
Она подчинилась, хотя в голосе говорившего уже не звучали металлические нотки.
В отделении милиции Наташиного спасителя, — иначе она теперь про себя его не называла, — видимо, знали хорошо. К ним подошел немолодой человек в форме. Морщины на лбу его разгладились, когда он увидел «спасителя».
— А, Кирилл Михайлович! Что вас к нам привело?
— Задержал хулигана, товарищ подполковник.
Значит, его зовут Кирилл Михайлович… Кирилл. Какое редкое имя! И глаза у него хорошие. Синие… Или серые? Нет, пожалуй, сейчас синие. А когда привел хулигана, были серые.
— Я могу идти? — спросила Наташа, не трогаясь с места.
— Пожалуйста, — сказал дежурный.
Он не сказал ничего. Был занят разговором с подполковником. Наташа испытала странное чувство, похожее на разочарование. Рассердилась на себя. И на него. Направилась к двери.
— Простите! — услышала она и остановилась.
«Стою, как вкопанная!» — подумала Наташа, все еще сердясь на себя. Сейчас только на себя. Он подошел к Наташе.
— Я вас провожу. Уже поздно.
Хотела ответить насмешливо: «Решили довести роль рыцаря до конца?» Нелла бы обязательно так ответила! А она вот не может. И очень хорошо, что не может! Она сказала:
— Да.
И посмотрела на него. Первый раз взгляды их встретились.
По переулку шли молча.
Вот уже дом пятнадцать. Осталось пройти всего девять домов. Если идти медленно — семь минут. Только семь минут. Какая глупость! Первый раз увидела человека и считает минуты… Ну и что? Пускай глупость!
— Вы далеко живете?
Так и есть. Ему уже хочется поскорее отделаться!
— Не беспокойтесь, совсем близко. Еще восемь домов!
Она пошла быстрее.
— Я не беспокоюсь, — мягко сказал Кирилл.
Наташа замедлила шаг. И в такт ее мыслям каблучки отбивали: Кирилл, Кирилл…
Почему он молчит?.. Просто ему не о чем с тобой разговаривать! Вежливый человек, видит, ты испугалась, ну и пошел проводить. И все. Конечно, все. Осталось два дома…
— Осталось два дома? — спросил он.
Значит, он думал о том же?.. Какая чепуха! Не может быть. Просто человек торопится. Вполне естественно — уже третий час. Господи, что там с мамой делается?!
— Как вас отпустили одну?
Мысли он ее читает, что ли? Не успела подумать про маму, и вот, пожалуйста…
— Смешно! Я не ребенок. Давно одну отпускают. Тем более, что всегда меня Борис провожает. Это сегодня он почему-то не пришел на вечер в училище.
— Вот как? — Голос его прозвучал чуть-чуть холоднее.
Бориса зачем-то приплела! Очень он мне нужен — Борис!
Они уже стояли у подъезда.
— Вы на каком этаже живете?
— На пятом.
А лифт после двенадцати не работает! Как хорошо, что не работает! Значит, есть еще несколько минут.
— Мама говорит — как под куполом цирка. Устанете.
— Ничего, как-нибудь! — улыбнулся Кирилл.
Посмотрела на его ладную, крепкую фигуру. Опять ведь сказала глупость. Ну что это с ней делается сегодня?