Зависть когтями впилась в сердце. Чем он хуже Тольки?! А вот поди ж ты! Толька, а не он, привез в Метрополь эту красавицу, для Тольки освободили столик, Толька заказывает дорогой коньяк и шикарный ужин… Откуда у него деньги?
— Живешь на широкую ногу!
— Премию прокучиваю! На заводе внедрили мое рацпредложение. А ты что делаешь? Учишься?
— Кончаю Строгановское…
Следовало бы сказать — Высшее художественно-промышленное училище. Но Борис не был бы Борисом, если б так сказал. Строгановское! Это звучит.
— Будущий скульптор, — уточнил он и не удержался, добавил: — Профессора обещают славу! — улыбнулся слегка иронически, чтобы не прозвучало хвастливо, и посмотрел на Марго.
— Слава — птичка, которая дается в руки, когда молодость уже позади, — засмеялась Марго.
Дудки! К нему слава придет смолоду. Обозлился, услышав раскатистый смех Анатолия:
— Марго не удивишь будущими праксителями!
Вконец уязвленный, Борис сказал:
— Ого! Ты знаешь Праксителя? — Почувствовал, что переборщил. Добавил хмуро: — Удивлять я никого не собираюсь.
— А танцевать собираетесь? — Марго встала. — Танго… — Краешком глаза взглянула на Анатолия. — Не возражаешь?
— Пожалуйста.
Коньяк, — Борис все-таки пил коньяк, а не сухое вино, — горячит кровь и туманит мозги. «Как мне могла нравиться Наташа? Смешно!» Обнаженные плечи Марго, ее удивительные зеленоватые глаза кружат голову еще больше, чем выпитый коньяк. «Почему она с ним? Марго и Толька… Неужели он ей нравится?»
— Анатолий вам нравится? — спрашивает Борис.
— Он умен…
— У него хватает ума ровно настолько, чтобы скрывать его отсутствие!
Марго смеется. Смотрит через его плечо на Анатолия. Равнодушно отводит взгляд. Говорит с циничной откровенностью:
— У него есть деньги. А я люблю рестораны и туалеты, тонкие духи и хорошие вина. Вы мне этого дать не можете.
Борису хочется ударить ее. Но он только крепче обнимает. Голос его звучит глухо, почти враждебно:
— А если сумею?
— Что же, тогда… — последнее слово заглушает оркестр. Но Борис готов поклясться, что Марго сказала: приходите.
— Я приду! — От волнения у него перехватывает дыхание. — Я непременно приду!..
Вся семья Севериных была в сборе, когда раздался телефонный звонок. Как всегда, первой у телефона оказалась Нелла.
— Алло! Тетя Варечка? Здравствуйте! Дома. Все дома. И мама, и папа, и Татка, и я… Конечно! Вы сто лет у нас не были! Мы будем ужасно, ужасно рады… — Она рассмеялась. — И мама, и папа, и Татка, и я. Зачем спрашивать, тетя Варечка? Я сама знаю… Ну, хорошо. Мама! Тетя Варя сомневается, будешь ли ты рада, если семейство Ракитиных придет сегодня к нам…
— Не болтай! — Капитолина Дмитриевна отняла у Неллы трубку. — Варенька, здравствуй. Что за вопрос! Очень хотим вас видеть. Как раз сегодня говорила Сереже, что ты просто зазналась… Ну, ладно, шучу. Приезжайте. Пулечку сгоняем… И Боря с вами? Совсем хорошо…
Давнишняя дружба связывала семьи Ракитиных и Севериных. В первые годы Отечественной войны Константин Ракитин и Сергей Северин воевали в одном полку. Почти одновременно женились на двух подружках — Варе и Капе.
Сергей Захарович слушает разговор жены по телефону и думает: «Как бежит время! Наташке столько, сколько было Капе, когда мы поженились. Нелла на год моложе… Сестры-погодки. Жизнь у них одна, школа одна, а девочки разные… Нелла отчаянная. Иногда кажется — думать совсем не умеет, только болтать и смеяться. Вся в прабабку-цыганку пошла. Черная, как галчонок! Хорошенькая… Косу заплетает по дурацкой моде где-то сбоку, около уха. Воображает, что так красивее. И все грозится обрезать. Такие косы! Кто ей позволит? Вот Наташка, у той никогда кос не было. Выросли локоны до плеч — и все, дальше не растут. Глаза огромные — чуть не в пол-лица! Цвет их определить нелегко. Бывает такой янтарь — не желтый и не коричневый… очень красивый янтарь. Хорошо, что у нее с Борисом одни интересы: он кончает скульптурный, Наташа поступила на живописный. Отличная пара! Кажется, любят друг друга… Капа и Варя в этом уверены. Что ж, им виднее. Они — матери».
Сергей Захарович вышел в столовую. Усмехнулся: Нелла уже успела переодеться. Надела новое платье, которое Капа только вчера кончила шить. А Наташа осталась в юбке и блузке. Как будто и не ждет гостей. Как будто не к ней придет Борис! Забралась с ногами в кресло и не то рисует, не то мечтает. Не поймешь!
— Татка, мне идет платье?
Наташа опустила альбом на колени: